Генрих Ланда - Сборник

Сон его был неспокоен, и он сразу услышал, когда Карина поднялась с постели и села возле радиоприёмника, включив его на едва слышную музыку. Он повернулся и приподнялся на локте. Она спросила:

– Тебе мешает музыка?

– Нет, мне тоже не спится.

– И я не могу заснуть. За окном очень красиво, сейчас полная луна. В этом районе всегда тихо, поблизости нет магистралей.

Длинная пауза была заполнена музыкой, доносящейся, сквозь лёгкие потрескивания, из далёких сказочно-прекрасных миров. В темноте светилась золотая полоска шкалы.

Потом она спросила:

– Хочешь, я расскажу тебе сказку, которую рассказывала мне моя бабушка?

– Расскажи.

– У одной женщины было двое детей, мальчик и девочка. И вот однажды она заболела, а дети убежали из дома играть во двор. И ей было очень плохо, она позвала их, чтобы они принесли ей воды напиться. Но дети сказали "Сейчас, сейчас!" и продолжали играть. Матери стало ещё хуже, она опять попросила их принести воды, а они опять только отвечали "Сейчас". Мать всё просила их: "Дети мои, я умираю, спасите меня, принесите воды", а они всё были заняты игрой и не обращали внимания. И тут мать превратилась в кукушку, и вылетела из окна, и полетела в лес, и дети увидели это и схватили кружки с водой, и побежали за ней, и кричали:

"Мама, мама, вернись, мы тебе воду принесли!" Но мать им отвечала: "Ку-ку, поздно, детки, слишком поздно!" Дети бежали через лес, раздирали в кровь ноги и лица, и всё звали: "Мама, вернись!" – но мать отвечала лишь: "Ку-ку, ку-ку, слишком поздно, детки мои, я не вернусь никогда". И потому кукушка никогда не заводит своего гнезда со своими детьми…

– Очень печальная сказка. На каком языке бабушка тебе её рассказывала?

– На армянском, конечно.

– Скажи мне несколько фраз этой сказки по-армянски, я хочу услышать, как это звучит.

– Не надо…

Карина выключила приёмник и пошла к своей постели. Наступила тишина, полная тишина в этом районе, удалённом от магистралей…

Утром он побрился бритвой брата и отправился в институт. Завтрак он приготовил себе сам, следуя указаниям Карины, которая сказала, что неважно себя чувствует, не будет вставать и в институт сегодня не пойдёт.

В последующие годы Карина приезжала в Киев, и Эмиль с женой уделили ей много внимания, показывая город, знакомя со своими друзьями. Карина и жена как-то сразу приглянулись друг другу, а приятель-художник попросил её позировать ему для портрета. Карина теперь жила в Ереване, и Эмиль и его жена, в разное время побывавшие там проездом, также были приняты ею и её братом в высшей степени тепло. Даже когда Карина только проезжала поездом через Киев, она позвонила с вокзала, и Эмиль с цветами поехал повидаться с ней. Для переписки жизнь не оставляла времени, они лишь изредка обменивались поздравительными открытками.

Эмиль почему-то навсегда запомнил её берущую за душу сказку. Они никогда не упоминали о той московской ночи, но иногда он думал – как бы сложились их отношения, если бы он тогда не поспешил подняться с колен от её постели?"

Из военкомата пришла повестка, явиться во вторник, к десяти утра. У Эмиля давно уже перестало всё сжиматься внутри при слове "военкомат". Прошли остатки детского панического ужаса военных лет перед этим Молохом, неумолимо и бесследно пожирающим близких людей. А потом многие годы казалось, что это затаившийся вулкан, обманчиво спокойный и безобидный, и в любой момент – огнедышащая лава погребёт всё… Нет, теперь только досада – опять какие-нибудь нелепые сборы, бестолковые занятия, сидеть целый день в душной комнате, где на стенах плакаты с распространением зоны поражения, средствами защиты…

Во вторник утром он потянул тугую скрипучую дверь и прошел мимо кабины дежурного на лестницу и дальше по коридору к третьему отделу, ведающему офицерами запаса.

Почему-то народу не было, как обычно, когда вызывают на "мероприятие". Он прошел в комнату к нужному столу.