Шмуэль-Йосеф Агнон - Вчера-позавчера

Это – история про шакала, который проходил мимо дома Арзафа в Эйн-Рогель и застал его за изготовлением чучела лисы. Спросил шакал Арзафа: «Что это?» Сказал тот ему: «Лиса». – «А кости ее и мясо ее, где они?» Сказал Арзаф: «Я выбросил их и взял сено и солому вместо них». – «Зачем?» – «Все то время, пока твое мясо находится на твоих костях, ты подвержен смерти, ведь все хотят съесть твое мясо и обглодать твои кости. А если ты спасся от врагов и умер естественной смертью, конец твой – прах и черви. Но совсем не то, если ты сбросил свое мясо, и отшвырнул свои кости, и взял солому вместо мяса и костей, вот тогда – ты живой на веки вечные, и мало этого, тебя еще помещают в музей, и все жаждут увидеть тебя».

Сказал шакал Арзафу: «Арзаф, господин мой, знаю я, что нет более непристойного качества, чем зависть, как учили мы: зависть, и страсть, и жажда почестей уводят человека из этого мира. И сказал царь Шломо, царство ему небесное: гноит кости зависть, и сказано в Гемаре: каждый, у кого зависть в сердце, кости его гниют. И должен каждый человек выбросить зависть из своего сердца и удовлетвориться тем, что есть у него, и радоваться, если хорошо ближнему его, ибо от Всевышнего все, и то, что хорошо для ближнего – пусть каждый и сделает… Но бывает хорошая зависть, это зависть к тем, кто делает добро, а ведь если продлевают человеку годы его жизни, этим дают ему возможность выполнять заповеди и делать добрые дела. Итак, пусть будет на то твоя воля, господин Арзаф, чтобы ты сделал со мной то, что сделал с лисой этой. А я клянусь тебе моими зубами, что не постою за платой и доставлю тебе мясо к субботе».

Взглянул на него Арзаф и убедился, что он молод, и хорош, и шкура его пышная и красивая. Сказал ему: «Ради тебя, и ради твоих добрых дел, и ради добра твоих отцов, праведных и чистых, готов я оказать тебе милость и доставить тебя в мир грядущий». Пошел Арзаф, и принес египетскую веревку, и связал лапы шакала, и взял нож, и зарезал его; сделал с ним то же самое, что и с лисой. Извлек его мясо, и выбросил его, и набил его шкуру сеном и соломой, и сделал ему большие стеклянные глаза.

Прошло несколько дней, а шакал не вернулся. Увидели его братья, что отец волнуется. Сказали они ему: «Отец, не волнуйся, разве ты не знаешь, что твой сын встал во главе общества по поиску грехов и конечно же занят он чужими грехами». Был отец шакала рад за сына, что тот стал главой общества по поиску грехов, но боялся за него в глубине души: не напали ли на него грешники и не причинили ли ему зло. Сказали ему сыновья: «Отец, не бойся грешников, не могут они сделать ему ничего, ведь грехи изматывают силы грешников и даже маленькая муха может сокрушить их. Сегодняшняя ночь – новолуние, этой ночью мы пойдем и пожелаем ему мира и благополучия».

Когда они вышли, почуяли запах мяса. Пошли они на запах, пока не пришли в Эйн-Рогель. В это время засияла луна, и глаза чучела наполнились светом. Стояли братья, пораженные, и говорили ему: «Брат наш, сын матери нашей, сын отца нашего, пожалуйста, скажи нам, откуда взял ты этот свет и чем заслужил ты, что глаза твои так светятся?» Услышал Арзаф их голоса. Подделал свой голос под голос шакала и сказал им: «Кто вы такие, смертные, семя несчастных шакалов? Сегодня вы здесь, а завтра – прах и черви, и вы пришли ко мне беспокоить меня речами? Разве вы не видите, что я живой всегда и на веки вечные? И мало этого, предстоит мне то, что поставят меня в музее; и все художники Иерусалима придут и будут меня рисовать; и мало этого, а еще напечатают свои рисунки в учебниках, и любой, кто захочет учиться, придет и будет смотреть на меня». Сказали они ему: «Брат наш, что за слова ты говоришь и что за рассказы рассказываешь? Пожалуйста, будь так добр, разъясни свои слова, ведь души наши тянутся к ним, и мы жаждем слушать». Ответил им Арзаф из-за спины шакала то, что ответил их брату.

Когда выслушали они его слова, стали они шептаться: «Ой, как же нам быть с нашим братом, он – вечно живой, и тогда мы не получим его наследства?» Вошла зависть в их сердца, и принялись шакалы укорять чучело: «Разве не братья мы, разве не плоть от плоти нашей – ты? Почему ты зазнаешься перед нами? Почему ты не открываешь нам тайну, как ты стал тем, чем стал?» Ответил им Арзаф из-за спины чучела: «Скажите мастеру, который сделал меня вечно живым, не согласится ли он сделать вам то, что сделал мне?» Появился Арзаф и встал перед ними. Приветствовали они его, и поклонились, и сказали ему: «Ты – тот самый Арзаф, что живет со всеми созданиями в мире! Мы не сдвинемся с места, пока ты не водворишь мир между нами и братом нашим. Но все то время, что мы подвержены смерти, а брат наш этот живет вечно, нет и не будет между нами мира. Поэтому мы просим тебя, сделай с нами то, что ты сделал с братом, чтобы были мы равны и здесь, и там. И если брат наш поклялся приносить тебе мясо к субботам и праздникам, тогда вот мы клянемся приносить тебе мясо в те девять дней каждый раз, когда ты заканчиваешь учить раздел Мишны» [122]. Пошел им навстречу Арзаф и исполнил их просьбу.