Люси Монтгомери - Энни из Грин Гейблз

– Если вы имеете в виду пруд Берри, то – нет, сегодня мы едем другой – прибрежной дорогой.

– Ну, это тоже неплохо, – мечтательно сказала Энни. – Она так же хороша, как её имя? «Прибрежная» – это довольно красиво, так же, как и Уайтсендс. Но ничто мне не нравится так, как Эвонли. Звучит, словно музыка!.. А далеко ещё до Уайтсендса?»

– Добрых пять миль. И если вам охота «почесать язычок», лучше уж расскажите мне о себе.

– Да стоит ли об этом? – с жаром воскликнула Энни. – Вот если б вы позволили обрисовать мой вымышленный образ.

– Оставьте его при себе! Меня интересуют только голые факты. Начните с начала. Где вы родились и сколько вам лет?

– Одиннадцать исполнилось в марте, – скромно сказала Энни, со вздохом принуждая себя выдавать «голые факты». – А родилась я в Болинброке, в Новой Шотландии. Моего отца звали Уолтер Ширли. Он учительствовал в болинброкской школе. А маму звали Берта, Берта Ширли. Правда, Уолтер и Берта – классные имена? Как здорово, что они так красиво звучат! Какой ужас, если бы отца звали, к примеру, Джедедия.

– Какая разница, как зовут человека, – лишь бы вёл себя прилично, – назидательно заметила Марилла, обнаружив в себе тягу к чтению морали.

– Не знаю, не знаю, – сказала задумчиво Энни. – В общем-то я читала в одной книге, что как розу ни назови, – она всегда будет благоухать одинаково. Но меня одолели сомнения на этот счёт… Не думаю, что роза сохранит свой прекрасный образ, если её станут называть «чертополохом» или «бешеным огурцом»! Возможно, мой отец и остался бы хорошим человеком, даже если б все вокруг начали назвать его Джедедией? Но… может он раздражался бы больше!.. Что касается моей матушки, то она тоже учительствовала, но когда вышла замуж – перестала преподавать: отец мой содержал семью. Впрочем, миссис Томас говорила, что за душой у этой пары романтиков не было ни гроша. Они проживали в обшарпанном жёлтом домишке в Болинброке. Я совсем не помню его, но тысячи раз себе представляла! Думаю, под окном росла жимолость, сирень – во дворе, а сразу за воротами – ландыши… Ну и, конечно, везде на окнах висели муслиновые занавески. Они создают такую тёплую атмосферу! Я родилась в том доме… Миссис Томас рассказывала, что была я такой невзрачной, худой и крохотной. Одни глаза, да и только! Но мама всегда считала меня очень красивой!.. А её мнению я доверяю куда больше, чем женщине, приходившей убираться у нас… Я рада, что доставила своей матери хоть какое-то удовольствие, и не так много разочарований, надеюсь!.. Жизнь её оказалась коротка. Умерла она от лихорадки, когда мне исполнилось три месяца. Как хотелось бы, чтобы она прожила подольше! Я ведь даже не успела выучиться слову «мама» и… назвать её этим именем! И отец мой скончался от лихорадки четырьмя днями позже! Так я осталась сиротой, и всё пошло прахом. Миссис Томас за голову хваталась, не зная, куда меня пристроить. Понимаете, никто даже тогда не хотел меня! Наверно, судьба у меня такая! И отец мой, и мать приехали издалека; никого в живых из родственников уже не осталось. Наконец, миссис Томас решилась оставить меня у себя, хотя она была бедна, и на шее у неё «сидел» вечно пьяный муж. Она водила меня за руку. Не знаете, может, когда детей водят за руку, они становятся лучше? Дело в том, что как только поведение моё оставляло желать лучшего, миссис Томас недоумевала, почему я так испортилась с тех пор, как она водила меня за руку…

Мистер и миссис Томас перебрались из Болинброка в Мэрисвилль, и я жила с ними вплоть до восьмилетнего возраста. Я помогала присматривать за детьми миссис Томас, их было четверо, моложе меня. Должна сказать, они отбирали много энергии! Потом мистер Томас трагически погиб, попав под поезд, и его мать предложила миссис Томас с детьми поселиться у неё. Но меня она не хотела. Миссис Томас, сама на грани отчаяния, ещё должна была срочно искать пристанище и для меня. Так я и попала к миссис Хаммонд, которая жила на вырубке, что вверх по течению. Она согласилась взять меня, так как слышала про мой опыт ухода за детьми. Место это было довольно уединённое, среди выкорчеванных пней. Знаю, мне невыносимо стало бы там, не обладай я… богатой фантазией! Моя новая хозяйка имела восемь детей и владела небольшой лесопилкой. Что касается детей, то у неё было три пары близнецов! В общем, люблю детей, особенно на расстоянии… Но три пары близнецов, – это чересчур!.. Я так прямо ей и сказала, после того, как она разродилась последней парой… Они так меня утомили!