Положив листок на стол перед собой, он встал, простер одну руку над головой и сказал с глубоким чувством:
– Я умираю за свободу торговли, за отечество и… и… и… и за все такое прочее.
Тут он дернул за веревочку – и на столике в углу щелкнул фотоаппарат, запечатлев нас обоих.
– Не надо умирать в палате представителей, мистер президент, – посоветовал я. – Пройдите лучше в зал заседаний сената.
– Умолкни, убийца! – сказал он. – Пусть твоя бомба свершит свое смертоносное назначение.
– Я не прошу о назначении, – произнес я с достоинством. – Я представляю «Роллинг стоун», газету города Остин, штат Техас. Ее же представляет и эмблема, которую я держу в руке, но, по-видимому, не столь удачно.
Со вздохом облегчения президент опустился в кресло.
– А я думал, вы динамитчик, – сказал он. – Минутку… Техас? Техас?
Он направился к большой настенной карте Соединенных Штатов, ткнул указательным пальцем примерно в Айдахо, зигзагом повел палец все ниже и, наконец, нерешительно остановил его на Техасе.
– Ага, вот он! У меня столько дел, что иной раз я забываю самые простые вещи. Погодите-ка… Техас? А, да! Это тот штат, где Айда Узле и орава цветных линчевали какого-то социалиста по фамилии Хогг за то, что он безобразничал на молитвенном собрании. Так значит, вы из Техаса. Я знавал одного человека из Техаса. Дэйв Калберсон – так, кажется, его звали. Ну, как там Дэйв? И его семейство? А детишки у Дэйва есть?
– Его парнишка в Остине работает, – сказал я. – Возле Капитолия.
– А кто сейчас президент Техаса?
– Я не вполне…
– Ах, простите! Опять забыл. Мне казалось, я что-то слышал о том, что его вновь объявили самостоятельной республикой.
– А теперь, мистер Кливленд, – сказал я, – не ответите ли вы мне на кое-какие вопросы?
Глаза президента подернулись какой-то странной пленкой.
Он выпрямился в кресле, как механическая кукла.
– Приступайте, – сказал он.
– Что вы думаете о политическом будущем нашей страны?
– Я хотел бы заявить, что политическая необходимость требует чрезвычайной безотлагательности, и хотя Соединенные Штаты в теории связаны нерасторжимо и в принципе делимы и не едины, измена и внутриполостные раздоры подорвали единокровие патриотизма и…
– Минуточку, мистер президент, – перебил я. – Будьте добры, смените валик, а? Если бы мне нужны были прописи, я бы мог получить их от «Америкэн ассошиэйтед пресс». Носите ли вы теплое белье? Ваш любимый поэт, приправа, минерал, цветок, а также чем вы предполагаете заняться, когда останетесь без работы?
– Молодой человек! – строго произнес мистер Кливленд. – Вы себе много позволяете! Моя частная жизнь широкой публики не касается.
Я извинился, и к нему не замедлило вернуться хорошее настроение.
– В сенаторе Миллсе вы, техасцы, имеете замечательного представителя, – сказал он. – Честное слово, я не слышал более блестящих речей, чем его обращения к сенату с призывом отменить тариф на соль и повысить его на хлористый натрий.
– Том Окилтри тоже из нашего штата, – сказал я.
– Не может быть. Вы ошибаетесь, – ответил мистер Кливленд. – Ведь он сам как раз это и утверждает. Нет, мне следует все-таки побывать в Техасе и поглядеть своими глазами, что это за штат и такого ли он цвета, каким его изображают на карте, или нет.
– Ну, мне пора, – сказал я.
– Когда вернетесь в Техас, – сказал президент, вставая, – обязательно пишите мне. Ваш визит пробудил во мне живейший интерес к вашему штату, – до сих пор, боюсь, я не уделял ему того внимания, которого он заслуживает. Благодаря вам в моей памяти воскресли всякие исторические и по-иному любопытные места: Аламо, где пал Дэйви Джонс, Голиад, Сэм Хьюстон, сдающийся Монтесуме, окаменелый бум, обнаруженный в окрестностях Остина, хлопок по пять центов и сиамская демократическая платформа, родившаяся в Далласе. Я бы с удовольствием посмотрел, чем обилен Абилин, и полюбовался на девушек Деверса [3]. Рад был познакомиться с вами. Когда выйдете в вестибюль, сверните налево, а дальше идите все прямо и прямо.
Я отвесил низкий поклон, давая понять, что интервью окончено, и тотчас удалился. Очутившись снаружи, я без всяких затруднений покинул здание.
Затем я отправился на поиски такого заведения, где подают съестное, которое не значится в списке товаров, облагаемых пошлиной.
Описывать свое возвращение в Остин я не буду. Я потерял мой круговой билет где-то в недрах Белого дома и был вынужден избрать способ возвращения, несколько утомительный для моих башмаков. Когда я покидал Вашингтон, там все были здоровы и просили кланяться.
Читать дальше