Сергей Зверев: Компромат на президента

Уже смеркалось, когда угловатый мерседесовский джип, сверкая черным лаком, съехал с асфальта в молоденький лесок. Машина, покачиваясь на неровностях, раздвигая бампером низкие кусты, выбралась на полянку и лихо развернулась. В плоских лобовых стеклах отразился летний закат – темно-оранжевый диск солнца уходил за низкие, распростершиеся над далеким лесом облака. Сидевший за рулем мужчина с глубоким шрамом, пролегавшим через весь лоб, с блаженством потянулся и заглушил двигатель.

– Паша, сходи, глянь, как мы смотримся с дороги, – проговорил он, щелчком выбивая сигарету из пачки.

Паша, серьезный сорокалетний мужик с глубоко посаженными глазами, криво усмехнулся:

– Темно будет. Ночь сегодня безлунная. Нас хрен кто заметит, – но тем не менее он выбрался из «Мерседеса» и двинулся к шоссе. По дороге он неодобрительно посматривал на примятую колесами траву.

Оказавшись на асфальте, он присел и, подняв руку, помахал ладонью.

– Все в порядке, Леонид! – крикнул он, вглядываясь в лес.

Налетевший ветер подхватил пыль с обочины и заставил мужчину втянуть голову в плечи. Он сидел на корточках, подставив спину ветру, и смотрел на видневшийся на пригорке над небольшим озерцом дом с красной металлочерепичной крышей. В его взгляде не было зависти к богатым, только немного усталости, немного брезгливости ко всему остальному миру. Тот, кого звали Пашей, вернулся к машине. Леонид уже обламывал ветки на орешнике.

– Теперь мы хоть дом сможем контролировать, – пробурчал он, прикладывая к глазам бинокль, – лимузин и джип охраны все еще там. Если ему вздумается остаться на ночь… – Леонид вздохнул и потер глубокий шрам над бровью.

– Уедет. Ребята сказали, что в девять утра у него важная встреча, – отозвался Паша. – Не нравится мне след от колес на траве, – он запрокинул голову, вглядываясь в верхушки деревьев.

Тонкие сосенки шумели, раскачиваясь.

– Траву ветром пригладит, – уверенно произнес Леонид, – четверти часа не пройдет, как следа от нашей машины не останется. – Он присел перед бампером и принялся сворачивать номер, тот крепился не обычными винтами, а «барашками». Неторопливо, с номером под мышкой Леонид забрался в «Мерседес», приопустил спинку сиденья. – Полчаса я дремлю, полчаса ты.

Паша сидел у распахнутой дверцы, жевал травинку, на приборной панели перед ним лежали мобильник и наручные часы. Солнце уже скрылось за горизонтом, темнота сгустилась под деревьями, и только их верхушки еще рисовались на фоне неба. В доме над озером зажглись окна, загорелись и фонари вдоль короткого причала для лодки.

Когда минутная стрелка уперлась в цифру двенадцать, а часовая оказалась напротив десяти, экранчик мобильника вспыхнул потусторонним синим цветом, трубка завибрировала и закрутилась на месте. Паша поймал ее и приложил к уху.

– Да, мы на месте, – негромко произнес он безразличным тоном, – объект все еще в доме. Продолжаем наблюдение.

Леонид вновь прикрыл веки и поудобнее устроился в водительском кресле.

– Паша, звонок отключи, – посоветовал он.

– Уже давно отключен. Спи, через десять минут моя очередь подойдет.

Паша приложил к глазам бинокль. Мощная оптика приблизила дом. В окне первого этажа на желтых занавесках читался женский силуэт. Женщина стояла боком к окну и курила длинную сигарету в мундштуке, покачивала головой, соглашаясь с невидимым собеседником.

– Разговоры, разговоры… – недовольно проговорил Паша, – с бабами не говорить надо…

Ему самому хотелось закурить, но с наступлением темноты пользоваться огнем он не рисковал, боясь себя выдать.

Леониду не пришлось напоминать, что время его отдыха миновало, он потер лицо ладонями, потряс головой и придвинул к себе мобильник.

– Чем занимаются? – спросил он.

– Хрен их поймет. Болтают. – Паша откинулся на спинку, понюхал незажженную сигарету: – Табак хорошо пахнет.

– Не захрапи! – беззлобно ухмыльнулся Леонид, вглядываясь в черное, словно на него плеснули расплавленный битум, лобовое стекло машины.

Он просидел четверть часа, глядя неподвижным взглядом на залитый светом дом. Так терпеливо может вести себя только хищник, поджидающий жертву. Наконец в доме почувствовалось движение. Качнулась занавеска в холле. На крыльцо вышел охранник, неторопливо спустился к машине. Двое других уже отворяли ворота.

– Паша, – позвал Леонид, – кажется, он сваливает – дождались.

– Наконец-то. Может, еще и дома ночевать будем, – Паша сел и поежился – из открытой дверцы тянуло ночной прохладой и сыростью.