Мариам Ибрагимова - Мой дядя Пир-Будаг

Но было уже поздно. Заколосившаяся пшеница на краю поля была вытоптана скотом.

Дядя Арслан-Бек и остальные члены коммуны захватили четыре коровы и двух бычков из того стада, пригнали в аул и закрыли в хлеву.

Вечером явились хозяева коров и бычков вместе с несколькими представителям старейших соседнего села. Навстречу вышли наши старейшие и члены коммуны.

Наш староста спросил:

– Откуда пожаловали? С какими нуждами?

Тогда с их стороны выступил седобородый человек:

– Дорогие соседи, братья! Видит Аллах, не по нашей вине случилось это происшествие. Пастух слаб умом, не доглядел. Скотина тварь бездумная, в чем виноваты владельцы животных?

– Мы не предъявляем вам обвинение и не думам, что вы сделали это назло за то, что у вас не по нашей вине отрезали часть пастбища. Мы не просили именно этой земли. Но, получив этот участок, мы вложили большие силы и средства всем обществом. Мы вернем ваших коров и бычков, если вы – все жители, владельцы скота – сложитесь и возместите ущерб.

– Нет у нас средств и возможностей для возмещения ущерба, многие из наших жителей с трудом пережили эту зиму и не знают, как протянут дальше, если Аллах не смилостивится.

– Хорошо, – сказал мой дядя Арслан-Бек, – пусть нас рассудят те, что поставлены у власти в районе, ибо я вижу, мы не разрешим наш спор.

Представители соседнего села и хозяева скота ушли.

Дядя Арслан-Бек в тот же день подал жалобу в райисполком. Утром из райцентра прискакал почтальон, который одновременно являлся посыльным. Он сказал старосте собрать к полудню всех членов нашей коммуны.

Местом сбора назначили целинное поле. К указанному времени мужчины пришли.

Пострадавшие и обвиняемые долго спорили. В конце концов, представители власти вынесли решение оштрафовать виновных, разложив всю сумму штрафа подымно, то есть на каждый дом. Возмущенные жители соседнего села грозились написать жалобу городским властям, но, видимо, раздумали.

В оставшееся время года дядя Арслан-Бек занимался с дядей Пир-Будагом своим хозяйством. Они накопали лучшей глины возле одного аула, привезли ее во двор, потом, поднимая в мешках и плетенных корзинах на крыши комнат и сеновалов, намазали их, чтобы не капало с потолков во время дождей и снегопада.

Перед уборкой урожая дядя Арслан-Бек собрал членов своей коммуны, расчистил и расширил дорогу, ведущую к целинному участку. Потом они вырыли канаву, обложили ее голышами и повернули в сторону коллективного поля русло родника, который выбивался из-под скал «Убежища шайтанов».

Урожай со своих полей в том году собрали хороший, накосили и заготовили сено.

Осенью дядя Арслан-Бек хотел поехать в город, но дедушка удержал его, сказав:

– У мужчины должно быть одно слово. Раз ты обещал обществу остаться с ним и заниматься земельными делами, выполни обещание.

Дядя Арслан-Бек остался, и всю зиму скучал от безделья.

Весной, сказав писарю Дауду, что оставляет его своим заместителем в коммуне, дядя Арслан-Бек уехал в город, не объяснив причины отъезда. Настроение у членов коммуны было упадническое, судя по моим теткам Райганат и Хадиже. Они говорили:

– Зачем ему нужно было связываться с этой целиной, отнятой у соседей? Сколько труда вложили и без толку. Разве эта каменная ограда со стороны соседской межи может служить преградой для проникновения на поле?

В общем, моим тетушкам не нравилось коллективное поле.

Дядя Арслан-Бек не задержался в городе. Через неделю мы получили известие, что он в райцентре, требует прислать ишаков с мешками.

Сначала мы думали, что дядя привез пшеницу или горох. Но потом узнали, что он везет картошку прямо на целинный участок. Члены коммуны снова воспряли духом, взяли лопаты, пошли сажать. Все-таки в таком месте на корнеплоды было больше надежды, чем на пшеницу.

Посадили на всем поле. Несколько человек, выбывших из коммуны по собственному желанию, теперь сожалели, просились обратно, но им отказали как «неустойчивым элементам».

Картофель взошел, появилась ботва, завязался цвет, радость коммунаров была беспредельна. Все они, глядя на ряды картофельных кустов, поплевали, как это положено делать от сглаза. Но беда и на сей раз пришла неожиданно.

Зампредседателя коммуны Дауд, сердце которого, видимо, предчувствовало недоброе, а может ему приснился плохой сон, чуть свет поднявшись, побежал в поле и, пораженный увиденным, воскликнул: «Вах!».

Все картофельное поле от края и до края было вытоптано скотом.