Владислав Броневский - Два голоса, или поминовение

...И снова бьют молоты, дико рычат катушки, мелькают
приводные ремни, неистовствуют, безумствуют
колёса —
всё быстрей, всё страшней...
Стонет железо, сопротивляется, угрожает, шипит,
краснеет,
как кровь, и разливается – бледное, обессилевшее...
Взбесились зубастые машины!!.
У ног их ползает человек... – невольник...
И вот, словно в знак торжества над убожеством его,
из высоких труб поднимается надменный столб
черного дыма.
Дым клубится на месте, потом медленно расплывается
во все стороны, расползаясь над плоскими крышами
прямоугольников из красного кирпича, где навеки
замкнута
жизнь рабов. Заглядывает сквозь мутные стёкла
в низкие каморки, втискивается в щели дверей,
проникает через выбитые окна в тёмные потроха
бараков,
гнездится в грязных дворах, заглядывает в глаза детей,
копошащихся в сточных канавах, вгрызается им
в грудь,
душит, отравляет, убивает...
Иногда с полей долетает ветер, но ему не под силу
унести
этот дым из блеклых, затуманенных глаз ребёнка.
.................................................................
День и ночь грохочут машины.
Сыплются искры, вылетают на улицы...
Вот одна искра выпала из снопа: не гаснет,
не бледнеет,
падает всё ниже, плывёт над широкой, тёмной
улицей —
прямо, далеко...
На улице никого.
Тишина...
Искра плывёт и не гаснет.
За ней тянется полоса красного света, расслаивается
на тонкие
кровавые нити, нависает над окнами, светится.
Всё светлее везде... Красный отблеск...
Взорвалась красная искра, полыхнуло пламя во всех
закоулках.
Зарумянившиеся стёкла хитро поблескивают зрачками.
На улице пусто...
Всё тихо...
...................................................................
Почему умолкли молоты в кузницах, замерли катушки
на прядильных машинах? Почему бессильно обвисли
приводные
ремни, а маховики остановили своё вечное движение...
Заснули фабрики, зажмурив багровые зенки как
дикие звери.
Уже не валит дым из высоких труб, погас жар под
котлами,
а красные искры всё летят и летят...
Удивлённо и угрожающе заскрежетали напоследок
зубчатые
колёса машины, когда последний раб выбежал
на улицу...
Летят красные искры...
.....................................................................
Они идут!
Они выбрались из тёмных, смрадных нор,
захлопнули стальные ворота фабрик, забыли о грязных,
затуманенных слезами нищеты окошках своих
подвалов...
быстрым шагом вышли на красные улицы.
Они идут!
Грохочет каменная мостовая.
Они залили все площади, улицы, переулки – их всё
больше,
всё шире они разливаются по предместьям,
их уже не остановят стены из красного кирпича.
Клокочет, растёт толпа, колышется масса голов,
и слышен гневный гул, словно скрежещут, спадая,
оковы,
из каждой груди рвётся долго сдерживаемое проклятье.
Темно – только красные нити летящих откуда-то
искр
мерцают, блуждая низко над головами...
Люди вырвались из когтей чудовища,
сбежали из своих убогих клетушек и уже не вернутся
назад!
Они войдут в эти светлые, стеклянные улицы,
вломятся в сверкающие кафе, высадят ворота дворцов,
вытащат из них несправедливость, задушат, бросят
в грязь,
и миллионы ног растопчут её!..
......................................................................
Они идут!
Плечи напряжены, кулаки сжаты, глаза, еще недавно
блеклые,
сияют нестерпимым блеском.
Окна богатых каменных особняков глядят на них
с ненавистью,
но и с тревогой... Оттуда, из окон второго этажа,
на них с отчаянием и яростью взирает
несправедливость.
Там везде роскошные ковры и зеркала, блещет паркет
белых салонов, но почему-то смердит потом
и нищетой...
А они идут.
Мерно, спокойно, волной расплавленного железа
заливают широкие площади и бульвары...
Красные нити искр уже не вьются над ними —
искры во главе толпы, они слились в одно кровавое
знамя
и радостно трепещут в воздухе!
Люди идут!
В такт мерной поступи, поначалу несмело,
пробуждается песня,
дрожит в приоткрытых губах, дрожит
вместе с широкой волной голов, крепнет, грозно
сгущается.
Это уже не гневный ропот,
а тревожный гул, подобный дыханию тысяч людей.
Эта песня – уже не стон, а гром!..
...И вот, яростная, как раскат грома, она взревела
могучим хором отмщения, взвыла эхом всей их
собачьей жизни —
зазвучала гордо, отчаянно, непреклонно...
За наш пот, за голод и боль!..
За наши дни без солнца!..
За наши дни без хлеба!..
За нашу жизнь без счастья!..
Расплата за кровь!
Кровью – за кровь!!!
.............................................................
Лес вытянутых рук со сжатыми кулаками.
Сквозь него прорываются слова песни, красные,
словно кровь.
Слова, сильные, как буря, страшные, несущие
возмездие...
Они ударяют в ворота дворцов, выбивают двери,
замораживают всё внутри, снова мчатся на улицу,
крушат зеркальные витрины, врываются в храмы,
гасят поминальные свечи, окружают алтари,
ищут бога под гордыми куполами...
И вскоре выбегают оттуда, ибо нет бога ни под
куполами,
ни над ними, нигде...
Ха-ха-ха! Мир движется по кругу —
крутится колесом людская беда и сама пред собою
падает ниц!
Ха-ха-ха!
Захохотали красные слова песни, захохотала толпа...
– Тебе мы будем поклоняться, Жизнь, тебе, Счастье!
Долой страдания!
Долой крест!!
....................................................................
На огромной площади воздвигли огромный трон.
И втащили наверх труп, и водрузили ему на голову
корону.
– Царствуй, мёртвая нищета!
Царствуй, издохший голод!!
Ха-ха-ха!
Умер старый мир, умерла несправедливость, умер
старый бог...
Да здравствует жизнь!!!
....................................................................
Красное знамя трепещет звуком радостных слов
песни...
Бледнеет последняя ночь.
Восходящее солнце смотрит в лицо трупу в короне...