Джон Голсуорси - Девушка ждёт

– Давайте куда-нибудь сядем, Динни.

– Хорошо. Не наступите на Скарамуша, он у вас под ногой, а ножка у вас не маленькая.

– Не такая уж большая. Динни, вы выглядите…

– Ничего подобного, – сказала Динни, – я выгляжу как драная кошка. И все знаю – и насчет профессора, и насчет ящика для боливийских скелетов, и насчет подмены Хьюберта на пароходе.

– Откуда?

– Не такие уж мы дураки, Алан. А какова была ваша роль – зачем понадобилась борода? Мы не можем сесть прямо на камень.

– А я не сойду за подушку?

– Никак. Лучше подложите куртку. Теперь рассказывайте!

– Что ж, – сказал он, с неодобрением разглядывая свой башмак, – если уж вам так хочется знать… Конечно, мы еще не придумали ничего определенного, – все зависело от того, как его отправят. Было несколько возможностей. Если бы пароход зашел по дороге в порт – в Испании или в Португалии, – мы бы действительно воспользовались этим ящиком. Халлорсен поехал бы на пароходе, а Джин и я дожидались в порту с самолетом и настоящими скелетами. Джин должна была пилотировать самолет, она просто рождена для этого, и они полетели бы в Турцию.

– Да, – сказала Динни, – мы так и догадались.

– Каким образом?

– Не важно. А другой вариант?

– Если бы пароход никуда не заходил, все было бы куда сложнее; мы собирались послать подложную телеграмму охране Хьюберта в Саутгэмптон или в другой порт отправления с требованием доставить его в местную полицию для получения дальнейших инструкций. По дороге Халлорсен на мотоцикле врезался бы в них с одной стороны, я – с другой; Хьюберт должен был перескочить в мою машину, и я отвез бы его к самолету.

– Гм! – произнесла Динни. – В кино все это получается хорошо; но неужели и в жизни охранники – такие простофили?

– Видите ли, этот вариант мы еще как следует не разработали. Мы делали ставку на первый.

– А вы все деньги истратили?

– Нет, только около двухсот фунтов; самолет мы можем перепродать.

Динни с облегчением вздохнула и посмотрела на него долгим взглядом.

– Если хотите знать мое мнение, – сказала она, – вы дешево отделались.

Он осклабился.

– Тем более что в случае удачи мне неудобно было бы к вам приставать. Динни, я возвращаюсь сегодня на корабль. Вы не согласились бы?..

– Разлука сближает сердца, – ласково сказала Динни. – Когда вы вернетесь в следующий раз, обещаю вам подумать.

– Можно мне вас поцеловать?

– Можно.

Она подставила ему щеку.

«Вот, – подумала она, – теперь он пылко прильнет к моим губам. Но нет, он этого не сделал! Ей-богу, он меня как будто даже уважает!» – И она поднялась.

– Пойдемте, дорогой мой, и большое спасибо за все, что вам, к счастью, не довелось сделать. Я, честное слово, постараюсь забыть, что я убежденная старая дева.

Он грустно взглянул на нее, словно пожалев о своем самообладании, но все же не мог не улыбнуться в ответ на ее улыбку. Вскоре треск его мотоцикла замер в тиши осеннего дня.

Все с той же улыбкой Динни вернулась домой. Какой он милый! Но нельзя же так сразу! Даже в наши дни люди иногда горько каются в своей поспешности.

Они наспех пообедали, леди Черрел села в форд, которым правил конюх, и отправилась на поиски тельца. Динни собралась было обойти сад и посмотреть, не осталось ли цветов – уже стоял ноябрь, – но тут ей подали визитную карточку:

Мистер Нейл Уитни.

Мастерские Фердинанд ,

Орчард-стрит,

Челси .

«Караул! – пронеслось у нее в голове – Это молодой человек дяди Лоренса!»

– Где он, Эми?

– В холле, мисс.

– Пригласите его в гостиную, я сейчас приду.

Динни бросила корзину и садовые перчатки, достала пудреницу и осмотрела свой нос в маленьком зеркальце; в гостиную она вошла с террасы и с удивлением увидела «молодого человека», который удобно расположился в кресле, поставив рядом свои принадлежности. У него была густая седая шевелюра, на черной ленточке висел монокль; когда он поднялся, она поняла, что ему не меньше шестидесяти.

– Мисс Черрел? – спросил он. – Ваш дядя, сэр Лоренс Монт, поручил мне написать с вас миниатюру.

– Знаю, – сказала Динни, – но я думала…

Она не договорила. В конце концов дядя Лоренс любит пошутить; а может быть, для него шестьдесят – и в самом деле молодость.

«Молодой человек» вскинул монокль, и его голубой глаз внимательно уставился на Динни. Склонив голову набок, он сказал:

– Если мы сделаем набросок и вы мне дадите ваши фотографии, я долго вас мучить не буду. Ваше платье… бледно-васильковое… отличный цвет; на фоне неба… у того окна… да, небо не слишком синее… в нем чисто английская белизна. Может быть, приступим, пока свет хороший?