Жан Ануй - Коломба

Коломба.И в конце концов все-таки покончил с собой?

Мадам Александра.Нет. Женился на одной из Ротшильдов.

Наш Дорогой Поэт.На Аиссе?

Мадам Александра.Нет. На Рашели. На той, что похудее.

Коломба.А ваш муж?

Мадам Александра.Что вы хотите, детка? Не мог же он каждый вечер превращаться в извозчичью лошадь, чтобы придать себе интерес в моих глазах. В конце концов он мне надоел. Я его бросила.

Коломба.Как прекрасно все, что вы рассказываете, Наша Дорогая Мадам! Будто роман читаешь. Но как же сделать, чтобы тебя так любили?

Мадам Александра.Быть женщиной, только и всего. Стать вдруг для этих ничтожных существ вспышкой огня, безумием, желанием – всем, что им самим недоступно. Сальватор и мой голландец, несмотря на светский лоск, были в душе грубыми скотами, а я была само Искусство, я была сама Красота. Они понимали, что заслужить меня можно лишь поднявшись над собой. Ну и старались что-то изобрести, чтобы превзойти самих себя. Как-то вечером, когда у меня не было аппетита, – я нарочно клала в тарелку свои перчатки – в ту пору я жила только шампанским и искусством: хотела похудеть, – так вот Сальватор, огорченный, что я ничего не ем, велел у «Максима» подать ему сырую крысу и сожрал ее на моих глазах целиком.

Наш Дорогой Поэт.Боже, какое восхитительное безумие! Боже, как это величественно!

Коломба.И тогда вы согласились поесть, чтобы вознаградить его?

Мадам Александра.Да подите вы! Мне стало ужасно противно! Меня чуть не стошнило. Я дала ему пощечину при всей публике и вышла из ресторана. Но самое забавное, что они поставили ему крысу в счет и взяли за нее пятьдесят франков!

Наш Дорогой Поэт.Если не ошибаюсь, это было в то самое время, когда Бонд Депэнглет поджег ради вас свой особняк?

Мадам Александра.Настоящий сумасшедший! Я протомила его целый год. Как-то мы с друзьями ужинали у него. Разговор зашел о Нероне. Я сказала, что восхищаюсь этим удивительным человеком, который, как никто, понимал красоту жизни. Я сказала, что будь я римлянкой я безусловно полюбила бы его. Депэнглет побледнел, поднялся, взял канделябр и молча поджег двойные шторы… Слуги хватают графины, бросаются тушить огонь. Он вытаскивает из кармана пистолет и грозит уложить каждого, кто тронется с места… А мы все бледные, стоим и глядим, как горят шторы… Когда пламя достигло потолка, я молча подошла к нему и поцеловала в губы… Слуги воспользовались этим и залили огонь. Только так и удалось отстоять здание.

Наш Дорогой Поэт (восклицает). Женщина! Вечная женщина!.. Превосходный, удивительный друг, ради которого мужчины готовы совершить любое!.. В нашем скудном вялом мире есть, к счастью, такой огонь, как вы, дабы поддерживать пламя бескорыстной красоты!.. (Спохватывается.) Кстати, я вот о чем хотел вам сказать: я как раз иду от Леви-Блоха. Вы же знаете, он меня очень любит, я крестил его дочь. Есть у вас панамские акции?

Мадам Александра.Еще бы. Он и велел мне их купить.

Наш Дорогой Поэт.Так вот, великий друг мой, их нужно продать и срочно. Через неделю они упадут на шесть пунктов. А знаете, какие нужно покупать? Только это тайна, моя прелесть, давайте-ка подымемся к вам в уборную. Я там все расскажу. (Уводя ее, продолжает вполголоса.) Русские бумаги! Русские и скопом, если так можно выразиться! За две недели можно заработать на каждой акции по тридцать франков. Недурно, а, признайтесь?

Мадам Александра.И три процента?

Наш Дорогой Поэт.Ясно. А акции «Метро» Вы приобрели?

Мадам Александра.Вы верите в «Метро»? Это же химера.

Наш Дорогой Поэт.Нет. Но я верю Леви-Блоху. А он уверяет, что, если запастись терпением, можно поживиться на акциях «Метро».

Ласюрет (кричит им вслед). Что же я в конце концов скажу им о любви, Наша Дорогая Мадам?

Мадам Александра.Вот пристал со своей любовью, болван! Вы же видите, мы говорим о серьезных вещах!.. Придете после репетиции.

Уходят.

Ласюрет (вне себя). Вот так так! А после репетиции будет уже поздно. Мадам приглашена на обед. А завтра в «Матен» они опубликуют вместо ее ответа ответ Режан, и кто будет болваном? – все тот же секретарь…

К концу этой сцены бесшумно входит Жоржв своих шлепанцах.

Жорж.Да бросьте вы, мсье Ласюрет. Сейчас не время их беспокоить, они о своих грошах говорят. Счастье будет, если репетиция в три начнется!..