Джон Голсуорси - Спектакль

Последние слова старшина читает прерывающимся хриплым голосом, а третий присяжный как-то подозрительно сопит. Да и все остальные явно удручены и подавлены, за исключением самого молодого, совсем юноши, и шестого присяжного; эти двое слушают с невозмутимым видом.

Пятый присяжный.Ужасно! Какое грустное письмо!

Шестой присяжный.Вопрос в том, писал его человек в здравом уме или нет? Коронер на этом особенно останавливался. Только мне показалось, что он больше о себе думает, чем о покойном.

Седьмой присяжный (второй с краю на скамье, белобрысый торговец овощами) . Сказать по совести, в этом письме нет ничего такого, чего мы с вами не могли бы написать, ни единого слова. Все как есть в точности, даже и про то, как с женой разошлись.

Шестой присяжный.Ну, об этой дамочке нам нечего думать.

Третий присяжный.А чем она хуже других?

Пятый присяжный.Да ведь он и сам спутался с этой девчонкой.

Второй присяжный.По-моему, зря они все это сюда приплели, и коронер правильно сделал, что прекратил допрос, как прочел письмо. Чего там копаться, когда бедняги уже в живых нет.

Шестой присяжный.А я так думаю, только этот инспектор его и осадил.

Четвертый присяжный.Во всяком случае, коронера вовремя прервали, а то хлопнулась бы в обморок девчонка, вся побелела, смотреть на нее страшно было, а уж в аптеке чего не наглядишься.

Старшина.Давайте не отвлекаться – наше дело решить, в здравом уме он был или нет.

Шестой присяжный.Еще бы не в здравом – с девочкой в Ричмонд покатил!

Пятый присяжный.Это было за день до того, к делу не относится.

Седьмой присяжный.Последнее, что он сделал, – это написал письмо, а что там раньше было, нас не касается.

Старшина.По моему мнению, господа, для нас самое важное – эти его слова: «Надвигается на тебя медленно». Я как ветеринар могу вам точно сказать, собака еще до того, как взбесилась, чувствует это. И как только вы заметите, что она это чувствует, ее надо немедленно убить: она уже все равно что бешеная. А вот как человек, здоров ли, когда чувствует, как на него помрачение находит, – вот это нам и надо решить!

Шестой присяжный.Если он был не в своем уме, когда писал это письмо, тогда, значит, мы все тронутые.

Седьмой присяжный.Вот в этом-то все и дело! Коронер нас предостерегал, чтобы не объявлять невменяемым, если у нас насчет этого сомнения будут.

Шестой присяжный.А, этот коронер! Он только о себе и печется! Даже не счел нужным ответить, когда я ему задал вопрос.

Третий присяжный (неожиданно) . Надо же, такой герой! Как сейчас помню, этот его полет! И вот теперь лежит бедняга!

Пятый присяжный.А семье каково! Вот о ком надо подумать.

Шестой присяжный.Ну, о вдове нам нечего думать. Она себе нашла утешение.

Пятый присяжный.А мать?

Шестой присяжный.Это та маленькая старушка в черном?

Старшина.Да уж тут, как ни поверни, всегда кого-нибудь заденешь. Так вот, господа, давайте решать, то или иное.

Седьмой присяжный.Ну как это сумасшедший человек вдруг скажет про себя, что у него котел вышел из строя.

Третий присяжный.Почему же нет? Самое ходовое выражение.

Седьмой присяжный.Вряд ли сумасшедшему придет в голову так выражаться.

Второй присяжный.Ну, если человек привык выражаться, уже он от этого не отстанет, так с этим и в могилу сойдет. (Обращается к своему соседу, восьмому присяжному, юноше.) Как по-вашему?

Восьмой присяжный (вздрагивая от неожиданности) . По-моему? Конечно, сумасшедший!

Четвертый присяжный.Мне кажется, господин старшина, мы все-таки должны считаться с коронером, по-моему, он очень справедливо говорил и, в общем, дал понять, что он против решения о невменяемости.

Шестой присяжный.Слишком много у него за последнее время таких решений было, вот он теперь и вывертывается. Но нас это не должно касаться.

Старшина.Хорошо, господа! Так, значит, голосуем. Кто за то, что самоубийца был в невменяемом состоянии, поднимите руки.

Он сам, 2-й, 3-й, 5-й и 8-й присяжные поднимают руки.

Кто против?

4-й и 7-й присяжные поднимают руки, 6-й и на этот раз воздерживается.

Шестой присяжный.Я так думаю: раз мы не все согласны, надо еще поговорить. Они нас оторвали от дела, – пускай подождут.