Джорджетт Хейер - Тайные наслаждения

– Я знаю, что еще не время делать подобные признания, но, полагаю, вы не могли не заметить, какие чувства я к вам питаю.

– Я решительно… решительно ничего не заметила, милорд! – каким-то незнакомым голосом отозвалась Элинор.

– Я изо всех сил пытался скрыть их. Все случилось слишком быстро, и я ни в коем случае не хотел бы ввергнуть вас в замешательство. Но, когда закончится период вашего строгого траура, я очень хотел бы получить разрешение начать ухаживать за вами.

Она сумела лишь пробормотать:

– Но это же абсурд! Я убеждена, что это – всего лишь ваша очередная прихоть , милорд!

– Моя прихоть! Ничуть не бывало! Еще никогда в жизни я не был так серьезен! Вы – единственная женщина, которой я хочу сделать предложение руки и сердца. По крайней мере, вы не могли не заметить, что ваше общество доставляет мне несказанное удовольствие.

– Нет! Нет-нет, я понятия не имела… О, прошу вас, перестаньте, милорд! Это какая-то очередная рыцарственная фантазия! Вы не можете говорить серьезно!

В его голосе прозвучало нескрываемое изумление:

– Дитя мое, разве вы когда-либо замечали за мной склонность к рыцарственным фантазиям? Напротив, я опасаюсь, что мои властные, тиранические манеры внушили вам ко мне такое отвращение, что его не смогут преодолеть все мои будущие усилия. Это действительно так?

– Нет, – ответила Элинор. – О нет! Но…

Он нашел ее ладонь и поднес к своим губам.

– Признаю, что использовал вас самым неподобающим образом, но этого больше не повторится. Я намерен окружить вас любовью и заботой, если только вы мне позволите.

Элинор была вынуждена поспешно нырнуть в ридикюль в поисках носового платка. Изо всех сил стараясь, чтобы голос ее прозвучал спокойно и рассудительно, она сказала:

– Из этого ничего не выйдет! Вы очень любезны, милорд, но, прошу вас, подумайте хорошенько!

– Я уже подумал, а называть меня любезным – абсурдно.

– Прошу вас, перестаньте! Это же чистой воды безумие! Подумайте хотя бы о своих сестрах. Что скажут они? Вы намерены жениться на какой-то гувернантке, у которой нет за душой ни гроша!

– Что за вздор вы несете на сей раз? Или вы уже забыли, что всего неделю назад были мисс Рочдейл из Фелденхолла?

– Нет, я не забыла об этом, но, думаю, и вы должны помнить про обстоятельства… смерти моего отца!

– Я прекрасно помню о них, однако то отношение, какое они имеют к вам, боюсь, навсегда останется для меня загадкой.

Элинор умолкла, но спустя мгновение проговорила:

– Я убеждена, что ваши сестры придерживаются иного мнения. Только представьте, каким шоком станет для них известие о вашей помолвке со мной!

– Если я хоть немного знаю свою сестру Джорджи, – отозвался он, – то она уже написала и Элизе, и Гусси, и даже Гарри о том, что Нед наконец-то влюбился по уши.

Элинор очаровательно покраснела в темноте.

– О нет! – воскликнула девушка. – Не говорите так! Она не могла подумать ничего подобного!

– Да, она назвала меня хитрым и коварным, но пообещала не дразнить.

– Я не должна слушать вас! – вскричала потрясенная Элинор. – Нет, это в высшей степени смехотворно! Вы встретили меня всего неделю назад, а потом заставили выйти замуж за своего ужасного кузена!

– Мне повезло, что я не успел узнать вас лучше, иначе я никогда бы этого не сделал.

Она неуверенно рассмеялась, но смех замер у нее на губах:

– Вы невозможны! Буквально невыносимы!

– Я рассчитываю на то, что вы научите меня, как стать не таким невыносимым. Я буду прилежным учеником, обещаю.

Элинор, собравшись с духом, начала:

– Лорд Карлайон!

Он прервал ее:

– А вам известно, что в последнее время я только и мечтаю о том, чтобы услышать из ваших уст свое имя, а не титул?

– Нет, конечно! – немедленно отозвалась Элинор.

Карлайон промолчал.

– А стоит мне подумать о том, как вы называли меня «миссис Шевиот», прекрасно зная, насколько мне ненавистно это имя, – продолжала вдова, разрушая впечатление, произведенное ее прежними словами, – я вообще удивляюсь, что вы можете просить меня об этом!

– Очень хорошо. Когда мы будем видеться на людях, я стану называть вас кузиной, как это делает Никки. Но здесь, в уединении моего экипажа, могу без стеснения заявить вам, Элинор, что полюбил вас всем сердцем и умоляю вас оказать мне честь и вверить свою руку в браке.

– Вы говорите совершеннейшую ерунду и когда-нибудь еще поблагодарите меня за то, что я не пожелала вас слушать! – с упреком сообщила ему Элинор.