Борис Васильев - Аты-баты, шли солдаты

У Анны перехватило дыхание. Все поднялись. Справившись с волнением, Анна продолжала:

– Но мы не будем сегодня горевать. Мы будем радоваться, что такой человек жил и прекрасно отдал свою жизнь. Мы будем пить за это. И за его сына, который сейчас здесь, вместе с нами. За капитана Константина Викторовича Святкина.

Константин задрожавшей рукой поставил рюмку на стол, молча обвел всех взглядом и вышел из комнаты.

Он стоял, прислонившись спиной к бревенчатой стене дома. На крыльцо вышла Анна.

– Вам нехорошо, Костя?

– Мне хорошо, Аня. Так хорошо мне не было никогда в жизни. – Он помолчал. – У нас в детдоме день рождения праздновался один раз в году. Коллективно. Для всего детского дома. Я говорил вам, что плохо помню маму. Отца же я не знал совсем… И вот сегодня вы вернули его мне. Конкретного. Реального отца. Со своей жизнью. Со своим днем рождения. И со своей смертью…

Он замолчал. И Анна молчала тоже. Просто молчали и смотрели в густеющий мартовский сумрак.

И в этом сумраке мимо их дома вдруг неторопливо прошли двое очень молодых людей. Девушка и юноша в военной форме последнего года войны.

Игорь и Кима шли по вечерней улице Ильинки.

– Я искал тебя, Кимка.

– Не надо выдумывать, Игорь.

– Я хотел написать тебе, но не знал куда. Как ты оказалась на фронте?

– Так же, как ты.

– Но я мужчина.

– А я – женщина. Кому-то надо вас перевязывать и стирать ваши гимнастерки.

– Кимка, если бы ты знала, как я счастлив, что встретил тебя.

– Не надо, Игорь. Счастлив будет тот, кто переживет эту войну…

Кима Вилленстович и Игорь Суслин шли по улице деревни Ильинка. Артиллерия смолкла, было тихо. Только поскрипывал снег под ногами, да где-то с унылой ритмичностью стучал молоток.

– Кимка!

– Что?

– Ничего. Просто мне приятно повторять твое имя.

– Не надо выдумывать, Игорь.

– Я не выдумываю.

Кима остановилась. Посмотрела на Суслина, точно прикидывала, говорить или не говорить.

– Месяц назад погиб Боря Яценко.

– Борька?!

– Сгорел в танке. Мне написала Катя.

– Борька сгорел… Первый из нашего класса.

– Третий, Игорек, – мягко поправила Кима. – Гриша Рубин и Володя Самохвалов погибли раньше. Боря – третий. Кто следующий?

– Я не знал, что они погибли, Кимка. Я потерял все адреса еще в училище и ни с кем не переписывался.

– Скоро мы останемся одни, – вздохнула Кима. – Одни девчонки. Мальчики, мальчики, что вы делаете с нами?

– Всех не убьют.

– Да, всех не убьют, – она помолчала. – Ты правда рад, что встретил меня?

– И ты еще спрашиваешь! Знаешь, сколько раз я признавался себе, что…

– Не надо. – Кима закрыла ему рот рукой. – Ничего не надо говорить. Говорить будем после войны, а сейчас… – Она зябко повела плечами. – Холодно. Зайдем ко мне, если хочешь.

Они стояли возле здания бывшей школы. Сквозь щели маскировки из окон пробивались узкие полоски света. И по-прежнему уныло стучал молоток.

– И чего он все время стучит?

– Это не для нас. – Кима вздохнула. – Здесь наш госпиталь. Надо девочкам сказать, что я пришла.

– Я подожду.

– Нет, пойдем вместе. Только тихонько, раненые спят.

Они вошли в тускло освещенный школьный коридор, забитый ранеными.

– Жди здесь, – шепнула Кима.

И сразу же ушла. А Игорь остался ждать.

– Суслин?.. – удивленно спросил кто-то совсем рядом. – Игорь, это ты или мне кажется?

– Это я. – Игорь недоуменно оглядывался.

– Да здесь я, балда! Шагни влево и нагнись.

Игорь шагнул влево и присел:

– Кто здесь?.. Пригуда? Сеня Пригуда?!

– Здорово! – с соломы поднялась массивная фигура с перебинтованной головой. – Вот так встреча! Откуда и куда?

– На фронт. С маршевой ротой. Ты ранен?

– Пустяки: голову царапнуло, – нe без гордости сказал Пригуда. – Можешь поздравить, я уже лейтенант. К ордену представлен. И медаль уже отхватил! – Он откинул шинель, тускло сверкнув медалью «За отвагу». – А ты, значит, в тылах ошивался?

– Ну, знаешь, в армии не выбирают.

– Игорь! – шепотом окликнула Кима из глубины коридора.

– Меня зовут, – сказал Суслин. – Ну, поправляйся, Сеня. Может, еще увидимся.

Пригуда недобро засмеялся и заговорил громко, в полный голос, чтобы слышали окружающие:

– Санитарочку подцепил? Ай да тыловики: орденов нет, так все девки наши! Ну, правильно, Суслик, не теряйся! Особо пока мы в госпиталях…

Его громкий смех звучал вслед шедшему к чердачной лестнице Суслину. И он виновато пригнул голову.

– Что это он, Игорек? – спросила Кима.