Айн Рэнд - Идеал (сборник)

Юстас Хеннесси работал коммивояжером косметического концерна.

– Некоторым людям приходится ездить, – высказалась миссис Чак Финк, – а некоторым не приходится. Вот так.

У Чака Финка было собственное дело – ночной ресторанчик на Саут-Мэйн-стрит, называвшийся «У Чака», с восемью высокими табуретами у стойки и электрической кофеваркой.

– Что ты, что ты, Флобель, – заторопился Джереми Слайни, ощутив опасность, – все мы делаем то, что можем, как позволяет Бог.

Когда со стола убрали и все уселись кружком на старых потертых креслах, глядя в окна, за которыми высокие серые травы негромко терлись о подоконник; когда Джереми Слайни раскурил свою трубку, Юстас Хеннесси – сигару, Анжелина Слайни – сигарету под испепеляющими взглядами сестер мужа, и Мелисса с таинственным видом исчезла на кухне, миссис Джереми Слайни умиротворенно вздохнула и застенчивым голосом проговорила, нервно сплетая и расплетая маленькие пальцы:

– Кстати, a как насчет закладной… послезавтра как раз срок?

Наступило мертвое молчание.

– Интересно, сколько же народа носится по горам в нынешние времена, – заметил Чак Финк, разглядывая дальние лучи фар, – и это в такое позднее время. Тем более что в горах.

– Если мы не заплатим, у нас отберут дом. Банк, который давал залог, – проговорила миссис Джереми Слайни.

– Трудные времена настали, – проговорила миссис Юстас Хеннесси. – У каждого из нас свои беды.

– Если… жаль будет потерять этот старый дом, – усмехнулся Джереми. Выцветшие голубые глаза его моргнули под влажной, чуть беловатой пленкой. На благородном старом лице его появилась неуверенная улыбка.

– Каждый из нас должен нести свой крест, – вздохнула миссис Юстас Хеннесси. – Времена теперь не такие, как прежде. Вот если взять нас, к примеру. Надо подумать о будущем Мелиссы. В наши дни девушка должна кое-чем располагать, чтобы выйти замуж. Мужчины теперь привередливы. Другое дело люди, у которых есть собственное дело.

– У Чака-младшего коклюш, – заторопилась миссис Чак Финк, – и доктор выставляет нам жуткие счета. Мы никак не можем вылезти из долгов. Но, может быть, что-то скажут люди, так и не познавшие родительских радостей.

Она с возмущением посмотрела на Анжелину Слайни. Та передернула плечами, серьги ее звякнули.

– Хорошо, что некоторым людям не приходится щениться каждые девять месяцев, – мрачным тоном проговорил Улисс С. Грант Слайни. – Человек имеет возможность подумать о своем будущем. Каким, скажите, образом я сумею купить собственную мясную лавку? Или вы думаете, что я намереваюсь весь остаток своей жизни кроить гамбургеры на чужого дядю?

– Мы прожили в этом доме пятьдесят лет, – проговорила миссис Джереми Слайни и тихо вздохнула. – О боже! Что теперь с нами будет?

– При том, как несутся куры, – вздохнул Джереми Слайни, – и том, что осталось от цены за последнюю корову, которую нам пришлось продать… нам не хватает денег, чтобы внести залог. – Он усмехнулся. Он всегда усмехался, когда говорил, производя неуверенный какой-то смешок, скорее похожий на стон.

– О боже! – снова вздохнула миссис Джереми Слайни. – Значит, нас тогда ждет богадельня.

– Трудные сейчас времена, – еще раз пожаловалась миссис Юстас Хеннесси.

Снова настало молчание.

– Ну что ж, – проговорил Чак Финк, с шумом вставая, – смотрю, а уже одиннадцатый час, да еще до дома придется ехать двадцать миль. Так что пора ехать, Флобель. Пора и в постельку. Завтра надо рано вставать. Только ранняя пташка склевывает старые добрые пятачки.

– И нам тоже пора, – сказала миссис Юстас Хеннесси, поднимаясь. – Мелисса! Куда подевалась эта девица? Мелисса!

Та вышла на зов из кухни, несколько раскрасневшись под прыщами.

У дверей начались поцелуи и рукопожатия.

– А теперь, Ма, ложись спать, – проговорила миссис Чак Финк. – И не засиживайся допоздна со своими тревогами.

– Ну ладно, люди, пока, – проговорил Чак Финк, забираясь в свою машину. – Радуйтесь и улыбайтесь. Самый темный час сменяется серебряной зарей.

Миссис Юстас Хеннесси несколько удивилась тому, что Мелисса как-то неуверенно садилась в машину и как будто бы не сразу нащупала дверь.

Мистер и миссис Джереми Слайни, стоя на дороге, проводили взглядом три подпрыгивавших на ухабах небольших красных огонька, растворявшихся в повисшем над землей облачке пыли.

А потом они вернулись в дом, и Джереми Слайни запер дверь.

– О боже! – вздохнула миссис Слайни. – Па, нас с тобой ждет богадельня.