Айн Рэнд - Идеал (сборник)

Стол расставили посередине гостиной. Миссис Слайни извлекла из комода лучший комплект серебряной утвари, все утро полировала ее, a потом аккуратно расставила под светом висячей медной масляной лампы.

– А индюшка у нас будет? – спросила она утром.

– Знамо дело, – ответил Джереми Слайни.

– Это последняя, Па. Я как раз думала, что если свезти ее в город, то можно…

– Ой, Ма, золотая свадьба в жизни бывает только один раз.

Мисс Слайни вздохнула и побрела на задний двор ловить индейку. Стол накрыли на девять персон. На праздник собрались дети. После воздушного лимонного пирога Джереми Слайни, злодейски подмигнув, раскупорил галлон своего лучшего крепкого сидра.

– Вот так, – усмехнулся он, – по случаю.

– Тебе прекрасно известно, – провозгласила старшая дочь, миссис Юстас Хеннесси, – что я не прикоснусь к этому зелью.

– Я заменю тебя, Моди, – отреагировала миссис Чак Финк, младшая.

– Ну-ну, – просиял Чак Финк, – за такое радостное событие выпить должен всякий. Вреда от этого не будет! Стаканчик за день опрокинь, и доктор сгинь.

– Вот что вам всем скажу, Мелисса этого вот пить не будет, – сказала миссис Юстас Хеннесси. – Пусть другие люди делают все, что им угодно, но дочь свою я воспитаю так, как положено воспитывать леди.

Джереми Слайни наполнил восемь бокалов. Мелисса Хеннесси, единственная среди всех прочих внуков, по возрасту удостоенная присутствия, бросила мрачный взгляд на мать, но ничего не сказала. Мелисса Хеннесси вообще заговаривала редко. Ей уже исполнилось двадцать лет, хотя мать ее настаивала на том, что ребенку еще только восемнадцать. Тусклые каштановые волосы тугими кудряшками неудачного перманента окружали лицо, усыпанное не покидавшими кожу угрями. На ней было длинное зеленое платье из хлопчатобумажного муслина в мелкий горошек, с модными оборками, высокими и жесткими на плечах, плоские коричневые оксфордские туфельки с резными язычками и новые с иголочки часики на кожаном ремешке.

– Ну, поехали с ветерком Санта-Анны [6], как говорят в светском обществе, – заносчивым тоном произнесла миссис Улисс С. Грант Слайни, поднимая бокал.

– И здесь твои модные штучки, Анжелина, – умиротворяющим тоном проговорил Улисс С. Грант Слайни. При своем длинном носе и худой шее, торчавшей из воротника, он всегда казался угрюмым.

Анжелина Слайни пожала плечами. Крупные целлулоидные серьги в ее ушах звякнули друг о друга, прикоснувшись к ее коже, пять целлулоидных браслетов звякнули, ударившись об косточку на запястье.

– Тост! – воскликнул Чак Финк. – Нужен тост!

– Ага, сейчас, – промолвил Джереми Слайни, беспомощно замерев на ногах, сгорбившийся, смущенный, широко расставивший ладони с коротким обрубком на месте левого мизинца. – Ну, вот что, я никогда еще… даже не знаю как… я…

– Я скажу за тебя, – проговорил, вскочив с места Чак Финк. Он был не слишком высок ростом; жилет его обтягивал круглое брюшко, а улыбка – круглую физиономию, на которой торчал короткий нос с широкими ноздрями.

– За лучших родителей под всем Господним солнышком, – рассиялся Чак Финк. – Многих, многих и счастливых лет. Да будут они тихими и спокойными на этой старой доброй ферме.

Миссис Юстас Хеннесси толкнула в бок своего мужа, придремавшего над тарелкой с пирогом. Юстас Хеннесси вздрогнул, потянулся одной рукой к бокалу, другой – к одному из усов, механическим движением подкручивая острую тонкую нафабренную стрелку.

И все выпили, кроме Мелиссы.

Миссис Джереми Слайни тихо сидела в тени во главе стола, крохотные ладони ее были сложены на коленях, на бесцветных губах почивало мягкое, не требующее слов вдохновение. Ясное лицо морщинистого херувима светилось под блестящими белыми волосами, прекрасно расчесанными и уложенными желтоватым пучком на затылке. На ней было парадное платье из лоскутов сиреневой тафты, небольшая желтая кружевная шаль, скрепленная лучшей булавкой из тусклого золота.

– Ладно, – проговорила миссис Юстас Хеннесси, – старая добрая ферма и все такое, это очень хорошо, но мне думается, что тебе, Па, нужно что-то сделать с этой дорогой. Скажу честно, едва душу из меня не вытрясло, когда мы подъезжали сюда.

– Ничего, – возразила Анжелина Слайни, – иногда можешь и потерпеть. Видит Бог, ты здесь не часто бываешь.

– Когда мне нужно чье-то мнение, – проговорила миссис Юстас Хеннесси, – я прошу людей высказать его.

– Ладно тебе, Моди, – Юстас Хеннесси зевнул. – Дорога не так уж плоха. Тебе бы поездить по некоторым дорогам, которые случаются в этих местах.