Абдурахман Абсалямов - Избранные произведения. Том 3

В первые месяцы войны ещё не было сплошной, хорошо укреплённой линии фронта. Обманутый первыми удачами враг, не думая об укреплении своих флангов, рвался вперёд. Поэтому переход через фронт оказался не таким сложным, как этого ожидал отряд лейтенанта Краснова.

Накануне в руки разведчиков попал раненый финский солдат, возвращающийся с переднего края. От него удалось узнать о расположении финских и советских частей, а также то, что финны сейчас не наступают, а лишь накапливают силы для предстоящего наступления. При допросе присутствовала Лида. Она хорошо знала эти места и прекрасно говорила по-фински.

В ночь прорыва отряд остановился на опушке леса. Нужно было предупредить советское командование. Сделать это вызвалась Лида, а в спутники ей дали Верещагина. Узнав, что на столь рискованное дело посылают девушку, моряки заволновались. Краснов успокоил их:

– Вам могут не поверить, а у неё там брат.

Пробираться надо было вплавь через озеро. До берега их проводил с группой бойцов Урманов.

– Идите вперёд, – сказала Лида шёпотом Верещагину, когда они остались вдвоём, и начала снимать платье.

Они поплыли. Вода была холодная, тёмная. Верещагин боялся за девушку и всё время оглядывался. Но Лида плыла хорошо. Вдруг над озером вспыхнула ракета, потом полоснула пулемётная очередь. Верещагин, готовый было нырнуть, ждал второй ракеты, но её не последовало. Значит, первая была случайной. Но Лида начала отставать. Верещагин подождал её. Лида проговорила сквозь зубы:

– Я ранена… Плывите быстрей… один… Скажите, что вы – от Жемчужины.

Верещагин хотел было помочь ей.

– Плывите! – приказала Лида. – Я сама доберусь.

Когда Верещагин попробовал всё же помочь ей, она укусила его за руку. Андрей чуть не ахнул, отпустил девушку и поплыл один…

Главстаршина уже заканчивал свой короткий доклад в землянке капитана, когда на пороге в накинутой на плечи шинели, мокроволосая и очень бледная, появилась Лида.

– Я – Жемчужина! – представилась она капитану.

– Вы? – Капитан встал с места и, протянув руку, пошёл навстречу девушке.

Собираясь обратно, Андрей с усмешкой показал Лиде свою руку:

– На всю жизнь след останется.

Лида не отрываясь смотрела в его вдруг потеплевшие глаза.

Капитан выделил в помощь отряду двух разведчиков. Верещагин благополучно переплыл с ними озеро. Когда он вернулся к своим, все в один голос с тревогой спросили:

– А где Лида?

– Ранена… в руку… осталась там, – сообщил Верещагин, молча посмотрев на свою руку.

Отряд начал просачиваться через финскую оборону.

Всё вокруг было объято тишиной. Где-то слева и справа взмывали в воздух ракеты, изредка раздавалась автоматная очередь.

Шалденко, лёжа на носилках, слышал, как тяжело дышали нёсшие его Урманов и Захаров. Мичман чуть приподнялся, но впереди немыслимо было что-либо разглядеть. Слышен был только топот многих ног. Вдруг где-то недалеко застрочили пулемёты.

– Вперёд! Вперёд! Не задерживаться! – поторапливал Краснов, следивший, чтобы никто не отстал.

Когда спускались с крутой горы, Драндус, поддерживавший сзади носилки, вдруг покатился вниз. Верещагин кинулся за Драндусом. Он нашёл его на самом краю пропасти, – здесь, к счастью, моряка задержал кустарник.

– Драндус, Драндус, – тихо позвал главстаршина.

Тот молчал. Верещагин приложил ухо к его груди, сердце едва билось. Верещагин поднял Драндуса на плечо и понёс.

Хотя люди слышали теперь выстрелы уже позади себя, хотя собственными глазами видели красноармейские шинели, они всё ещё не могли поверить, что в самом деле спасены…

Моряки сами хоронили Драндуса. После гибели лодки особенно тяжела была смерть боевого товарища. Трудно было поверить, что уже нет в живых весёлого акустика. Казалось, он укрылся бушлатом и притих только для того, чтобы лучше слышать морские звуки.

На краю братского кладбища вырос ещё один холмик. Ветер шевелил шёлковые ленты бескозырки, надетой на красную звёздочку над могилой.

Верещагин поднял голову. Над горами курились серые облака.

«Тяжело нам, очень тяжело, – думал Верещагин, – но тебе, враг, будет в тысячу раз тяжелее. Запомни это!»

На другой день отряд отправили на машинах в Кандалакшу.

Приехав в город, моряки прежде всего помылись в бане, сменили бельё, отдохнули. Они получили путёвку в Мурманск, а отряд пограничников остался в Кандалакше.

Появилась Лида, совершенно неузнаваемая, в новом обмундировании. Раненая рука была забинтована; время от времени девушка, чуть кривя губы, прикасалась к ней здоровой рукой. Моряки шутили, что приходится расставаться с сухопутным «товарищем медсанбатом», но в шутках их звучало нескрываемое сожаление.