Френсис Фицджеральд - Ночь нежна

– Так, значит, вы совсем ничего не знаете о том, что произошло? Дорогая моя, случилось невероятное… – В предвкушении интригующего рассказа он начал успокаиваться. – Никогда не видел, чтобы события развивались столь стремительно – я вообще стараюсь держаться подальше от людей вспыльчивых, они так расстраивают меня, что я порой могу заболеть и надолго слечь в постель.

Он торжествующе посмотрел на нее. Розмари никак не могла взять в толк, о чем это он.

– Моя дорогая, – Кэмпьон подался вперед всем телом и, склонившись к ней, коснулся ее бедра, дав понять, что это не просто бессознательный жест, – теперь он был весьма самоуверен. – Здесь состоится дуэль.

– Что-о-о?!

– Дуэль на… впрочем, мы пока еще не знаем, каково будет оружие.

– И кто же собирается драться?

– Я расскажу вам все по порядку. – Он сделал глубокий вдох, длинный выдох и произнес так, словно понимал, что она ему не поверит, но заранее прощал ее за это. – Ну да, вы же ехали в другом автомобиле. Что ж, в некотором роде вам повезло – мне это наверняка сократило жизнь минимум года на два, так скоропалительно все случилось.

– Что случилось? – нетерпеливо спросила она.

– Не знаю, с чего и начать. В общем, она завела разговор…

– Кто – она?

– Вайолет Маккиско. – Он понизил голос, будто кто-то спрятавшийся под скамейкой мог его подслушать. – Но упаси вас бог упоминать Дайверов, потому что он пригрозил каждому, кто хотя бы заикнется о них, страшной карой.

– Кто пригрозил?

– Томми Барбан. Только не проговоритесь, что я вообще упоминал их фамилию. Мы так и не поняли, что хотела рассказать Вайолет, потому что он без конца ее перебивал, а потом за нее вступился муж, и теперь, моя дорогая, мы имеем дуэль. Сегодня утром, в пять часов, то есть уже через час. – Он вздохнул, судя по всему, вдруг вспомнив о собственных горестях. – Мне почти хотелось бы оказаться на его месте. Лучше бы меня убили, потому что мне незачем больше жить. – Он всхлипнул и стал скорбно раскачиваться взад-вперед.

Наверху снова лязгнул железный ставень, и тот же голос с характерным британским произношением крикнул:

– Да прекратите же вы, наконец!

Как раз в этот момент из отеля вышел немного растерянный Эйб Норт. Оглядевшись, он заметил их на фоне уже побелевшего над морем неба, но прежде чем он успел что-либо сказать, Розмари предостерегающе покачала головой, и они переместились на другую скамейку, подальше от дома. Было заметно, что Эйб навеселе.

– А вы-то почему не спите? – спросил он.

– Я только что встала. – Розмари рассмеялась было, но, вспомнив о сердитом британце наверху, осеклась.

– «Измученная соловьем» [6], – припомнил Эйб и повторил: – Да, должно быть, измученная соловьем. Этот член кружка кройки и шитья уже доложил вам, что произошло?

– Я знаю только то, что слышал собственными ушами, – с достоинством выпалил Кэмпьон, встал и быстро удалился. Эйб сел рядом с Розмари.

– Почему вы так плохо с ним обращаетесь? – спросила она.

– Разве плохо? – удивился Эйб. – Хнычет здесь все утро.

– Может, он чем-то опечален.

– Может быть.

– А что за дуэль? Кто собирается драться? Я вообще-то догадалась вчера, что в машине происходит что-то странное. Но неужели это правда?

– Идиотизм, конечно, но представьте себе – правда.

– Ссора вспыхнула незадолго до того, как машина Эрла Брейди обогнала дайверовский автомобиль, остановившийся у обочины. – Бесстрастный голос Эйба таял в предутренней мгле. – Вайолет Маккиско принялась рассказывать миссис Эбрамс о чем-то, что она узнала про Дайверов. Поднимаясь у них в доме по лестнице, она увидела нечто ошеломившее ее. Томми же, когда речь заходит о Дайверах, превращается в цепного пса. Вообще-то в чете Дайверов ее роль не менее вдохновляюща и значительна, чем его, но у них все взаимосвязано, и как единое целое они значат для своих друзей гораздо больше, чем многие из них сознают. Безусловно, что-то при этом теряется – иногда они кажутся просто очаровательными балетными персонажами, заслуживающими внимания не больше, чем балетный спектакль, но на самом деле это не так – тут нужно знать историю. Так или иначе, Томми – один из тех мужчин, которые беззаветно преданы Николь благодаря дружбе с Диком, и когда миссис Маккиско начала судачить, он ее осадил:

«Миссис Маккиско, извольте прекратить разговор о Дайверах».

«А я не с вами разговариваю», – огрызнулась та.

«И все-таки прошу вас оставить их в покое».