Пелам Вудхаус - Полная луна

Генри заверил его, что сможет, Галли понадеялся, что это так, и в эту же минуту из-за утла появился лорд Эмсворт.

– А, вот и он! – сказал его брат. – Слушай внимательно. Подожди немного, скажи, что тебе пора, и медленно иди до Сент-Джеймского дворца, а потом обратно. Остальное предоставь мне. Привет, Кларенс!

– А, Галахад! – сказал лорд Эмсворт.

– Ну, мне пора, – сказал Генри, все-таки немного смущаясь.

Смущался он и тогда, когда пришел обратно. Галли беспечно его приветствовал.

– Вернулись? – сказал он. – Прекрасно. А то я хотел вам звонить из замка.

– Я вас где-то видел, – сказал девятый граф.

– Да? – сказал Генри.

– Еще бы, – сказал Галли. – Кто ж его не видел! Это Лендсир. Фотографии во всех газетах. А вот скажите мне, дорогой, вы не слишком заняты?

– Нет-нет! – сказал Генри.

– Могли бы кое-что написать?

– Да-да!

– Прекрасно. Понимаете, мой брат очень хотел бы пригласить вас в свой замок. Вы слышали об Императрице?

– Да-да!

– Слышали? – обрадовался лорд Эмсворт.

– Мой дорогой, – тонко улыбнулся Галли, – как же ему не слышать? Наш лучший анималист следит за прославленными свиньями. Он давно изучает ее фотографии.

– Много лет, – прибавил Генри.

– Вы видели таких свиней? – спросил граф.

– Никогда!

– Она жирнее всех, – сказал Галли, – кроме Лорда Берслена из Бриднорта, но тот уже стар. Вы получите огромное наслаждение. Когда ты едешь в замок, Кларенс?

– Завтра, в двенадцать сорок две. Может быть, мистер Лендсир, мы встретимся на вокзале? Мне пора. Надо зайти к ювелиру.

Когда он ушел, Галли повернулся к Генри. Он был доволен:

– Ну вот, что я тебе говорил?

Генри часто дышал, как дышит человек после тяжелого испытания.

– Почему Лендсир? – спросил он погодя.

– Кларенс очень любит «Загнанного оленя», – отвечал Галли.

Следующее утро застало Бландингский замок в полном блеске. Солнце поднялось с петухами и, набирая силу, сверкало в сапфировом небе, позлащая угодья, обращая воды в серебряный огонь. Пчелы жужжали в цветах, насекомые свиристели, птицы осушали горячий лоб прохладной листвой, сады дышали каждой порой.

Золотые лучи не проникали лишь в одно место – в маленькую комнатку за холлом. Они доходили до нее только под вечер, а потому Типтон Плимсол, выпив чашку кофе, закусив мыслями, пошел туда подумать о своей беде. Он не вынес бы сияния. Собственно говоря, ему подошла бы погода, описанная в «Короле Лире», акт III.

Нетрудно ввергнуть в тоску влюбленного человека, а вчерашнее зрелище, Фредди с Вероникой на скамейке, ввергло бы всякого. Типтон безучастно листал еженедельник, испытывая все горести похмелья без труда и затрат. Э. Джимсон Мергатройд был бы оскорблен и разочарован, заподозрив самое худшее.

Еженедельник бодрости не прибавлял. Он просто кишел изображениями немолодых аристократок, и Типтон удивлялся, что люди тратят деньги на созерцание таких морд. Сейчас он смотрел на фотографии трех лахудр в бальных платьях (справа налево – Куку Бэнкс, Лулу Бессемер и леди Тутти Фосдайк), размышляя о том, что в жизни своей не видел ничего подобного. Поспешно перевернув страницу, он обнаружил актрису с большой розой в зубах.

Собираясь перелистнуть и ее, он вздрогнул, присмотрелся и понял, что это никакая не актриса, а Вероника Уэдж. В заблуждение его ввела роза; он не думал, что она их ест, словно какой-нибудь Навуходоносор.

Непролитые слезы сверкали в его глазах, когда он разглядывал иллюстрацию. Какое лицо! Какое нежное, прелестное, чарующее лицо! А если ты годами видишь его по ту сторону стола? Все это так, но ведь и коварство какое! Простодушный поклонник обманется чистым взором – а тут и змии на скамейках. Мысли несчастного Типтона так смешались, что, уставясь на Веронику горящими очками, он не знал, поцеловать ее хочет или ткнуть в глаз.

К счастью, он этого не решил. Веселый голос сказал: «Привет! Доброе утро, доброе утро», и он увидел в окне голову и плечи изящного человека в сером костюме.

– Да, прекрасное утро, – заключил незнакомец, приветливо глядя сквозь монокль в черной оправе.

– Гыррр, – отвечал Типтон с той же сдержанностью, с какой недавно ответил «Гык» Фредди Трипвуду.

Он понял, что незнакомец – Вероникин дядя Галахад, и не ошибся. Тот обходил владения, словно добрый король, вернувшийся из Крестового похода.

– Но жаркое, – сказал он.

– Что? – сказал Типтон.

– Жарко.

– Где?

– Здесь.