Мэри Уэстмакотт - Хлеб великанов

– Не будь такой нетерпеливой, Джо, – шепнул ей Вернон. – Подожди, пока мне исполнится двадцать один год.

Это ее слегка подбодрило. На Вернона всегда можно положиться.

Майра спросила Вернона о Левинах. По-прежнему ли миссис Левин страдает от астмы? Правда ли, что теперь они почти все время проводят в Лондоне?

– Едва ли. Конечно, зимой они редко бывают в Дирфилдсе, но провели там всю осень. Приятно будет снова жить с ними по соседству, когда мы вернемся в Эбботс-Пуиссантс, не так ли?

Его мать вздрогнула.

– Да-да, очень приятно, – неуверенно отозвалась она и быстро добавила: – Твой дядя Сидни придет сегодня к чаю. Он приведет с собой Энид. Кстати, я больше не устраиваю поздних обедов. Меня больше привлекает поесть и выпить чаю в шесть.

Подобного рода трапезы не вызывали у Вернона никакого энтузиазма. Ему не нравилось сочетание яичницы, чая и пирога с изюмом. Почему мама не может обедать как другие люди? Правда, дядя Сидни и тетя Кэрри всегда довольствуются плотным ужином с чаем. Черт бы побрал дядю Сидни! Это он во всем виноват!

Впрочем, Вернон не мог ответить на вопрос, в чем именно виноват дядя Сидни. В любом случае, когда он с матерью вернется в Эбботс-Пуиссантс, все пойдет по-другому.

Дядя Сидни прибыл очень скоро – как всегда, грубовато-добродушный и скорее растолстевший, чем постаревший. С ним пришла Энид, его третья дочь. Две старших уже были замужем, а две младших – в школе.

Дядя Сидни сыпал шутками. Майра с восхищением смотрела на своего брата. Право же, Сид вносит оживление в любую компанию!

Вернон вежливо посмеивался над шутками дяди, хотя они казались ему плоскими и неостроумными.

– Интересно, где ты покупаешь курево в Кембридже? – подмигнув, осведомился дядя Сидни. – Наверняка у хорошенькой девушки! Ха-ха! Смотри, Майра, парень краснеет!

«Старый дурак!» – с отвращением подумал Вернон.

– А где вы покупаете курево, дядя Сидни? – спросила Джо, отважно принимая вызов.

– Ха-ха! – захохотал дядя Сидни. – Хороший вопросик! Ты толковая девушка, Джо. Я могу ответить, если ты обещаешь сохранить это в тайне от твоей тети Кэрри.

Энид мало говорила, но много хихикала.

– Тебе следовало написать твоему кузену, – упрекнул ее дядя Сидни. – Он любит получать письма – не так ли, Вернон?

– Так, – коротко отозвался Вернон.

– Вот видите, – обрадовался дядя Сидни. – Что я вам говорил, мисс? Малышка хотела написать тебе, но она слишком робкая. Энид всегда тобой восхищалась, Вернон. Чур, я не должен выносить сор из избы, а, Энид?

Когда с ужином было покончено, дядя Сидни – начал распространяться о процветании фирмы «Бент».

– Мы переживаем настоящий бум, мой мальчик!

Он пустился в подробные объяснения – прибыли удвоились, что позволяет расширить сферу деятельности и т. д. и т. п.

Вернон предпочитал такой стиль беседы. Не будучи заинтересованным в теме, он мог думать о своем. Односложные одобрения – вот все, что от него требовалось.

Дядя Бент продолжал развивать увлекательную тему могущества и славы фирмы, во веки веков, аминь.

Мысли Вернона были заняты книгой о музыкальных инструментах, которую он купил сегодня утром и читал в поезде. Сколько же еще ему предстоит узнать! Он чувствовал, что у него есть идеи относительно гобоев, да и альтов тоже.

Болтовня дяди Сидни создавала приятный аккомпанемент, подобно звучащему вдалеке контрабасу.

Вскоре дядя Сидни заявил, что им пора идти. Последовала серия шуток на тему, должен ли Вернон целовать Энид на прощанье.

Как все-таки глупы люди! Слава богу, он скоро сможет подняться в свою комнату.

Когда дверь за гостями закрылась, Майра удовлетворенно вздохнула:

– Как бы я хотела, чтобы здесь был твой отец! Он бы наслаждался этим прекрасным вечером.

– Хорошо, что его здесь не было, – сухо отозвался Вернон. – Не припоминаю, чтобы они с дядей Сидни ладили друг с другом.

– Ты тогда был совсем маленьким. Они были наилучшими друзьями, а отец всегда радовался, когда я была довольна. Господи, как же мы с ним были счастливы!

Она поднесла платок к глазам. Вернон уставился на нее. «Удивительная преданность, – подумал он. – Хотя, пожалуй, она действительно сейчас в это верит».

– Ты никогда не любил отца по-настоящему, Вернон, – мечтательным тоном продолжала Майра. – Должно быть, иногда это его огорчало. Зато ко мне ты был привязан до нелепости.

– Отец вел себя с тобой как скотина! – неожиданно горячо заявил Вернон, испытывая нелепое чувство, будто таким необычным образом защищает отца.