Берт Стайлз - Серенада большой птице

Сегодня у нас какой-то Голливуд да и только. Все вроде как не взаправду. Но никто будто не замечает. Солдаты строчат на машин­ках, наполняя и без того забитые картотеки. Дени изображает из се­бя сотрудника оперативного отдела, а командир части Мартин воспри­нимает это спокойно, будто так оно и е^ъ и Дени лучший помощ­ник.

Пытаюсь заснуть на упаковочной клети с яйцами, сваливаюсь ·— и четыре яйца всмятку.

— Ну что ты скажешь? Торчим здесь полдня,— рычит кто-то.

— Уже пять часов,— добавляет другой.

Но вот с напряженным видом входит Порада и приказывает веду­щим идти на инструктаж, а остальным разойтись по машинам.

Еще ничего не знаем, никаких указаний. Взлетаем под вечер и на­правляемся к западу Англии, затем поворачиваем на юг. Через ппо- лив на побережье, где и не видно, что идут бои и что много мертвых уже лежит в прибое.

Мы высоко вад всем этим. Делаем один несложный заход. И вот она, цель — аэродром в местечке под названием Кельвин-Бастар, не­далеко от Лорьяна, туда раньше заходили «крепости».

Наступает мой черед взять штурвал и делать заход, солнце про­валивается в мягкую синеву в сторону моря. Когда начинаем бомбить, снизу уже сплошной дым и хаос, который устроили до нас другие эскад­рильи. Зенитки опомнились, когда мы уже отбомбились.

Первые четыре разрыва пришлись как раз за окном кабины. Вижу тусклые вспышки от разорвавшихся снарядов.

Ведущий эскадрильи резко берет вправо. Но зенитки быстро опять пристреливаются. Раздается отвратительный скрежет. Ясно, в нас по­пали.

Двигатели в порядке.

Приборы нормально.

Все о’кей.

Но душу сводит от беспомощного страха перед пушистыми черны­ми клубочками разрывов. От них никуда не деться.

Выходим наконец из огня — и домой.

— Стрелок вызывает командира,— раздается голос Бийча. — Мы получили две пробоины в брюхо.

Стоит только выйти из зенитного обстрела, как он уже кажется чем-то привидевшимся.

Снижаемся в сгущающиеся сумерки на востоке. Подаюсь вперед, чтобы увидеть скорей Англию. Англия! Произношу про себя, затем ед­ва слышно, осторожно двигая губами.

Когда мне было восемь, я впервые прочел «Робин Гудаа» и после этого перечитывал раз двадцать. Шервудский лес и Ноттингем времен Ричарда Львиное Сердце. Сколько я тогда мечтал обо всем этом и ждал того дня, когда буду у поручня корабля вглядываться в гори­зонт, ловя первые очертания Англии, возникающие в дымке из моря!

Почти как сейчас.

Но не совсем, потому что Англия теперь — это дом, более дом, чем Колорадо, и даже больше, чем родительский кров на Иорк-стрит.

Вот она мягко проступает вдалеке, ясная и добрая. Вон там — Лендс-Энд, Корнуолл, Девон. Эти названия — как звон колоколов. Я могу весь день просидеть за картой и вслух произносить эти слова, н никогда их звучание мне не надоест.

...Торки и Натс-Корнер, Ковентри и Чаринг-Кросс.

Достигаем побережья на восьми тысячах, прямо под нами группа «спитфайров» кружит в облаках.

Может, какой-нибудь парень, следя сейчас за чайками с утеса над морем, бредит «спитфайрами». А у другого парня, Лесли Говарда, этот бред происходит в реальности, и он разбивается где-то на пути из Лис­сабона домой, может быть, как раз в тот момент, когда, как и я, по­дался вперед, чтобы увидеть показавшуюся в дымке Англию.

Удивительно, сколько у земли может быть оттенков зеленого, не­брежно рассеянного пятнами и полосами повсюду. Глядишь вниз, и ка­жется, что война — это только слово, за которым ничего нет. Внизу все так мирно и прекрасно. А ведь люди воевали там испокон веку, еще до нашествия римлян. И делают это до сих пор.

Теперь моя очередь вести самолет, занимаюсь этим не спеша, ста­раюсь не наседать на хвост ведущего. Однако рад, когда Сэм снова берет управление на себя. Лучше сейчас просто сидеть и смотреть.

Пытаюсь представить себе, как здесь было в стародавние времена, еще до Вильгельма Завоевания, в те времена, когда по здешним пу­стошам брел обезумевший король Лир.

Не укладывается в голове, как здесь могла быть такая дикость. Все тут выглядит прочным и неизменным до скончания века.

...Рифленые крыши бараков, огневые позиции, летные поля... пив­ные, автомагистрали и полевые бомбохранилища, еще аэродромы... еще жилые массивы...

Так надоело сидеть, скрючившись в кабине, что только и мечтаю, как бы выбраться. А ведь хотел бы лететь и лететь часами, оказаться там, где земля шотландцев, где Инвернесс, Сторнвей, остров Скай.

Два «Ланкастера» садятся на восточной полосе. Низко над гори­зонтом появляется звено истребителей П-51.