Берт Стайлз - Серенада большой птице

Коль мудрецы в Штатах, которые спят в мягких постелях, встают поздно, завтракают омлетом и ананасовым соком, сообразят, а не воз­разят и не станут палки в колеса совать, и не будут спрашивать лиш­него с самого начала, можно будет придумать такой порядок, что лю­ди всего мира накормят и оденут каждого человека на земле и останет­ся предостаточно времени для развлечений.

И мы сумеем построить столько школ, сколько надо, чтобы каждый мог туда ходить, учиться сложению и вычитанию... Если б мудрые по­няли нынче, что люди рано или поздно добьются, чтоб у каждого было в достатке кокосового масла и туалетной бумаги, стоит только найти верную систему, по которой действовать.

Вот бы сведущим прийти к согласию, что надо каждому разрешить порой погреться на солнышке, и немного полюбоваться горами, и не платить за квартиру, и рваться к звездам, если только не шумишь осо­бо вокруг этого... быть свободным... ответственным за свои мечты перед сотоварищами, но и быть свободным в своем одиночестве...

Последняя «крепость» приходит домой, моторы стихли, колеса ста­ли, экипажи выгружаются.

Сижу в траве до восхода луны и стараюсь обдумать свой собствен­ный путь в мире, который будет после; любопытно знать, есть ли для меня какое-то после.

Не поймешь. Пожить бы немножко, стараясь расти и умнеть, по­жить в этом мире и, может, чуток помочь воедино связать его. На­верно, и тот срединный стрелок тоже ничего большего не желал.

Несколько раз я бывал при родах. Всегда есть кровь при рожде­нии. Есть страхи, и боль, и запах последа, и противная краснота но­ворожденного.

Не таким ли манером и мир рождается?

Взглядывая в небо, прошу госпожу Удачу быть рядышком в сле­дующие мои вылеты, прошу, чтоб взор мой был чист и разум ясен.

Да, и надеешься и страшишься. Страх был всегда.

И была любовь к этому миру, ибо велики и сущи в нем добро, прав­да и глубокое обаяние.

Звено «тайфунов» проходит низко надо мною.

Пора двигаться. Я заведомо пропустил ужин, а еще надо отмыть руки.

Между прочим

С тех еще пор как мы были курсантами, нехватка сна оказалась проблемой. В Англии она стала болезненной.

Сэм провалялся, вытянувшись на койке, больше времени, чем це­лая эскадрилья. Если не вылетаем, он ложится в постель.

Когда-нибудь я хочу завести себе собственное ложе, по собственно­му проекту. В диаметре оно будет 12 футов, совершенно круглое, с мягким пружинным особенным матрасом. Попадать на него я смогу с любого направления и с любого угла. А в самой середке, где всего мягче, там будет девушка.

Покамест не решил я, кто будет эта девушка, но насчет ложа за­думал твердо.

Бейсбольная команда

После обеда, если нет вылетов, мы иногда играем в бейсбол, сер­жанты против офицеров, которые обычно выигрывают вчистую.

Поле замечательное, травка мягкая, пригреет солнце, иной игрок подставится ему и загорает в одуванчиках.

Состав команды меняется от блестящего до кошмарного в зависи­мости от того, кто успел вернуться из Европы с утра.

Один штурман, Харт, играл отлично, я уж подумывал, не возьмут ли его в профессионалы, когда он приедет домой, но его сбили недав­но над Лейпцигом. Ладно, Флетч может у нас в команде занять лю­бое место.

Иногда игра так напоминает мне прежние дни в Уош-парке в Денве­ре, с кучей соседских ребят. Чувствуешь, будто ты снова на десять лет моложе и что после игры мы пойдем вдоль озера поглядеть, паймал ли кто из рыболовов карпа.

А когда звено «пятьдесят первых» провоет на малой высоте или «ланкастер» закружит над аэродромом, чтоб узнать, какой у нас счет, ясно мне, что тут Англия, что сегодня не гонять нам консервную бан­ку по аллее и скаутской экскурсии в лес не будет в ближайшую субботу.

Всякий раз как придем с тяжелого вылета, надо перетрясывать со­став, команда при мне уже дважды обновлялась наполовину. Лучший состав был у нее еще прежде, лучший на всю базу, да залетели в Швейцарию.

Про строй

Несколько вылетов — и мне стало ясно, что если кто-то разработа­ет простой и скорый способ, как звену построиться в боевой порядок в воздухе и как выходить на цель, то он может рассчитывать на высший орден.

Штаб 8-й на всякий вылет дает около часа, чтоб послоняться, пока группы не разберутся по звеньям. Каждый в звене вертится в поисках своего ближайшего ведущего, а тот ищет ведущего эскадрильи, а ве­дущий эскадрильи старается не потерять из виду свою группу.

Стали в последние дни отправлять ведущих на взлет пятнадцатью минутами раньше — отыскивать свои места, и это заметно пошло на пользу, но времени нисколько не сберегло.