Юрий Нагибин - Избранное (сборник)

Женя никогда не появлялась на скромных наших пирушках, не ходила с нами в кино, в Парк культуры, в «Эрмитаж». Никто не подозревал Женю в ханжестве, просто у нее не хватало времени: она занималась в астрономическом кружке при МГУ и еще что-то делала в планетарии. Мы уважали эту Женину устремленность и не хотели ей мешать.

И вот мы сошлись в большом сквозном павильоне, под этим гигантским деревянным зонтиком посреди бульвара. Дождь то крупно и шумно остегивал землю, то утончался в почти невидимые и неслышные нити, но не переставал ни на минуту. Серые обложные тучи, без единого просвета, уходили за крыши домов. Нечего было и думать о Химках. Но Женя настойчиво уговаривала нас ехать. Впервые позволила она себе маленькое отступление от обычного строгого распорядка, и надо же, чтобы так не повезло! На пуговице плюшевой жакетки висел у нее сверточек с бутербродами. Было что-то очень трогательное в этом сверточке. Жене, видимо, и в голову не приходило, что можно позавтракать в закусочной, в кафе или даже в ресторане, как мы это делали во время наших походов. Из жалости к этому сверточку я предложил:

– Давайте покатаемся по пруду, – я показал на старую, рассохшуюся плоскодонку, торчащую носом из-под свай теплушки, – и будем воображать, что мы в Химках.

– Или в Средиземном море, – вставил Павлик.

– Или в Индийском океане, – восторженно подхватила Женя, – или у берегов Гренландии!

– А мы не потонем? – спросила Нина. – Это было бы обидно: я приглашена на премьеру во МХАТ.

Вёсел не было. Мы подобрали на берегу две дощечки, вычерпали из лодки воду и отправились в «кругосветное плавание». Едва ли кому-нибудь из нас, кроме Жени, это доставляло удовольствие. Пока мы с Павликом вяло шлепали дощечками по воде, Женя придумывала трассу нашего путешествия. Вот мы проходим Босфор, через Суэцкий канал попадаем в Красное море, оттуда в Аравийское, оплываем Большие Зондские острова, Филиппины и входим в Тихий океан.

Запоздалая ребячливость Жени была мила и трогательна, но было в ней вместе и что-то жалкое.

– Смотрите! – говорила Женя, указывая туда, где за глянцевыми от дождя ветвями деревьев уныло темнели мокрые колонны кинотеатра «Колизей». – Вон пальмы, лианы, слоны – нас отнесло к берегам Индии!

Мы переглядывались. Как это бывает в семнадцать лет, мы защищали свою внутреннюю жизнь, еще хрупкую, легко ранимую, броней нарочитой насмешливости, легкого цинизма, и нам непонятно было, как можно так наивно обнаруживать себя.

– Мы приближаемся к страшным Соломоновым островам! – зловещим голосом объявила Женя.

– Правильно! – подтвердил Павлик, самый добрый из нас. – А вон и туземцы-людоеды. – Он указал на группу Чистопрудных ребят, остановившихся прикурить у ограды водоема.

– Пушки на борт! – скомандовала Женя. – Приготовить ядра!

– Женя, очнись, это же колониализм, – сказал я.

– Верно! – улыбнулась Женя, обрадованная, что ее выдумки нашли у нас отклик, и в простоте не замечая иронии. – Мы должны прийти к ним как добрые друзья, мы принесем им орудия труда, инструменты, лекарства…

– А вместо Библии – учебник Абрамовича и Головенченко, – добавил Павлик.

Наше скучное плавание сквозь дождь продолжалось. Женя неутомимо командовала: «Право руля!», «Лево руля!», «Поднять паруса!», «Убрать паруса!», отыскивала путь по звездам – наш компас разбился во время бури. Это дало ей возможность угостить нас лекцией по астрономии, из которой я запомнил лишь, что за экватором звездное небо как бы перевернуто. Потом мы потерпели бедствие, и Женя раздала нам «последние галеты» – свои намокшие бутерброды. Мы понуро жевали их, а Женя говорила о том, как ей нравится жизнь Робинзона.

Я промок, устал, занозил руку – это сделало меня безжалостным, и я сказал, что не знаю более обывательской книги, чем «Робинзон Крузо».

– Вся книга наполнена мелочной заботой о жратве, одежде и утвари. Бесконечные прейскуранты харчей и барахла… Гимн торжествующему быту!..

– А я не знаю ничего более волнующего, чем эти, как ты их назвал, прейскуранты! – говорила Женя со слезами на глазах. – И сколько в книге простора, стихий, мечты…

Наш спор прекратила Нина Варакина. Она вдруг закричала:

– Ура! Впереди берег!

– Где? Где? – всполошилась Женя.

– Да вон, у теплушки, – будничным голосом сказала Нина. – Всё, приехали! Мальчики, я замерзла, без рюмки коньяка не обойтись.

– Пойдем на Покровку, в летнее кафе, – предложил я.

Женя оторопело поглядела на нас, щеки ее порозовели.