Хуан Гойтисоло - Цирк

– Подумать только, – с наивным изумлением прошептала Лола. – В жизни не слыхала ничего подобного.

– С бедной Флоритой вечно случаются странные вещи, – прошелестела Эльвира на ухо донье Кармен. – Как-то она рассказала мне, что видела в Париже ревю, где мужчины выходили на сцену в чем мать родила… совсем без всего…

– Думаю, дорогая, – продолжала Флора, – что они, должно быть, к этому привыкли. Насколько я могла заметить, мой сосед не был единственным… Только остальные женщины в вагоне и не думали протестовать.

– …даю тебе слово, – уверяла Эльвира донью Кармен. – Когда она поняла, что я ей не верю, она стала объяснять, что в таком виде выступал Шевалье и театр был полон женщин с полевыми биноклями.

– Что бы мне ни говорили, – сказала Лола, – а я бы таких женщин сажала на кол.

– И притом я была среди представителей высшего общества… можешь себе представить, каковы низшие классы…

– Они бывают иногда лучше прочих, – заметила Магдалена.

– Да, – сказала донья Кармен, прищелкнув языком. – На них можно положиться.

– Кажется, носителями культуры становятся менее образованные люди…

– Как раз об этом я думала летом… Стоит только посмотреть на наши пляжи…

– По-моему, Флорита права. Но в Испании все же еще остались порядочные люди.

– Да, слава богу, – заключила Флора. – Иначе, если бы все так шло, мы скоро не знали бы куда деваться.

Как заводные куклы, приведенные в движение одной и той же пружиной, дамы, сидевшие кружком возле хозяйки, с единодушным одобрением закивали головами.

Когда, прощаясь, Пабло спросил Атилу, пойдет ли он вечером в «Погребок», тот даже не удостоил его ответом. Власть, которую он имел над своим другом, этим и была хороша: что бы Атила ни делал, Пабло всегда подчинялся ему беспрекословно и не допытывался, какими соображениями он руководствуется. Атила коротко бросал: «Принеси это. Сделай то», и Пабло выполнял приказ, довольный уже тем, что может оказать ему какую-то услугу, хотя отлично знал, что друг не поблагодарит его, а если даже и будет благодарен, постарается это скрыть.

Трудность порученного ему дела не имела значения. Однажды Пабло украл для него деньги из отцовского сейфа, в другой раз заплатил из своих сбережений за сумку, которую Атила купил в подарок Хуане. Оба раза Атила лишь улыбнулся: «Браво. Со временем мне, быть может, удастся сделать из тебя что-то путное». Пабло во всем полностью полагался на него, без возражений признавал его превосходство и, казалось, гордился своей ролью статиста. В его покорности было что-то от покорности животного: он лизал руки хозяина, словно побитый пес.

Тем не менее в этот вечер он попробовал спорить:

– Позволь мне пойти с тобой, Атила… Ты знаешь, больше мне выйти не с кем… Если ты уйдешь, мне придется сидеть дома.

Но Атила не снизошел к его слезным мольбам. То, что Пабло пожимал руку Хуаны, привело его в ярость, и он решил воспользоваться случаем, чтобы отомстить. Пабло пришлось смириться, и Атила, уходя, крикнул ему:

– Не жди, что я попрошу у тебя прощения. Если меня от чего мутит, так это от твоего страдальческого вида.

Нет, с такими людьми, как Пабло, ничего не поделаешь. Целый день он следовал за Атилой как тень, куда бы тот ни шел, давал деньги, когда ему хотелось выпить, заботился о нем, когда тот падал пьяный, – ну прямо воплощение преданного друга, молчаливого и самоотверженного. Подавляя зевок, Атила открыл дверь «Погребка» и, войдя, потребовал у хозяйки литр белого вина. В заднем помещении громко пели цыгане, сопровождая каждый куплет возгласами и хлопая в ладоши:

Самый молодой из них плясал без пиджака, стиснув пальцами воображаемые кастаньеты. Остальные подзадоривали его криками, подносили выпить, когда он останавливался, и снова выталкивали его в круг, пьяные и возбужденные.

– Давай, Пепе.

– Молодец, Пепе.

– Тебе это раз плюнуть.

– Жми, ты все можешь.

Музыка словно превращала самих зрителей в участников этого танца. Руки хлопали в такт, припев песенки без конца повторялся, и Пепе, вдребезги пьяный, потрясая воображаемыми кастаньетами, дергался, как эпилептик, и подпевал:

Иностранцы – двое мужчин и две женщины со светлыми волосами – за угловым столиком внимательно следили за спектаклем. Они вполголоса обменивались впечатлениями, всем улыбались и безуспешно пытались попасть в такт своими хлопками.