Хуан Гойтисоло - Цирк

– У Сониной мамы во всем чувствуется размах, – пояснила Викки. – Не то что у матери твоей подруги, – прибавила она, обращаясь к Монтсе. – В последний раз у них на вечере уже через два часа во всем доме не осталось ни капли пунша.

– Сеньора Ровира вечно скаредничает, – подтвердила Мария-Глория. – Когда праздновали именины Тете, не хватило бутербродов, и пришлось спешно посылать прислугу в лавку.

В этот момент в дверях кафетерия появился Панчо в ковбойском костюме – широкополой шляпе, клетчатой рубашке, короткой кожаной куртке и техасских штанах. С его пояса свисала кожаная кобура с двумя игрушечными револьверами. Войдя в зал, он выхватил их с замечательной быстротой и направил на группу, в которой находилась его сестра.

Онемев от восхищения, Лус-Дивина смотрела, как он, лавируя меж пустых табуретов у стойки и столиков, выкрашенных в желтый цвет, вразвалку подходит все ближе – с напряженным лицом, держа указательные пальцы на спусковых крючках, хорошенький и хрупкий, как фарфоровая статуэтка. Американские моряки перестали петь и свирепо замахали воображаемыми пистолетами. Но Панчо, вскинув голову, прошел мимо них, не проявляя враждебных намерений. Подойдя к столу, где сидели девочки, он немного отступил и, победно выставив вперед свое оружие, с силой нажал на спусковые крючки.

– Как дела, Панчо?

– Ты откуда?

– Отчего это ты не в духе?

– Кто тебе подарил костюмчик?

Не отвечая на град вопросов, Панчо целился в девочек, позволяя любоваться собой.

– Это мамин подарок, – объяснила Викки, польщенная успехом брата. – Вчера ему исполнилось девять лет.

– Мы ш Карлитошом перебили челое племя, – заявил мальчик, – Больше дешяти тышяч индейчев. Они наш ошадили в шторожке, и мы ни одного не оштавили в живых, ни одного, ни одного…

– Поди-ка сюда, – сказала Роса, обнимая его, – Твой костюмчик – просто прелесть!

– У братишки Джорджа был похожий, – вставила Викки.

– Да, помню, – подтвердила Монтсе. – Из грубой ткани, с кожаной курточкой…

– Кстати, – ехидно спросила Мария-Глория, – что слышно о твоем друге?

Викки посадила брата на колени и с беззаботным видом отпила глоток кока-колы.

– Он в Мидлбери-колледже, в Ридинге… Как раз вчера я получила от него два письма.

– На днях в школе говорили, что вы поссорились.

– Какие глупости! Мы с Джорджем, как и прежде, хорошие товарищи. Следующим летом он приедет сюда на два месяца, а я навещу его, когда поеду осенью в Англию.

– Тете говорила, что вы больше не переписываетесь, и еще кто-то сказал тогда, что Джорджа видели с одной итальянкой…

– Несомненно, Лусила, которая ездила в Англию шпионить за ним, – ядовито подсказала Викки.

– Не будешь ли ты так любезна оставить меня в покое? – сказала Лусила. – На этот раз ты меня задираешь.

– Ладно, ладно, – успокоила ее Викки, – не сердись…

– Хорошо, вернемся к нашему разговору, – настаивала Мария-Глория, – ты пойдешь завтра к Лус-Дивине?

– Я уже сказала, что не могу, – повторила Викки. – В восемь я должна идти на surprise-party.

– Ты могла бы прийти раньше, – предложила Лус-Дивина, – а потом, в восемь…

– Нет, я не успею. Мне пришлось бы еще возвращаться домой, чтобы привести себя в порядок, и…

– Кажется, я тоже не смогу, – сказала Лусила.

– Что ж, после матча мы с сестрой придем.

– А мальчикам можно прийти? – поинтересовался Панчо.

– Да, – ответила Лус-Дивина.

– Тогда, ешли хотите, мы поиграем в полицейшких и гангштеров. У меня ешть два пиштолета, рогатка и нож. В шаду мы поштроим баррикаду и будем брошать бомбы в другие дома…

– Знаешь, Панчо Вилья, – сказала Викки, дергая его за уши, так что они стали пунцовыми, – если ты будешь строить такие гнусные планы, я скажу маме, чтобы она отняла у тебя костюм of cowboy.

– Я не штрою гнушные планы, – возразил глубоко оскорбленный Панчо. – Я только шкажал, что мы можем поиграть в гангштеров и полицейшких, чтобы вешело провешти время.

– Нечего тебе об этом думать, – сказала Мария-Глория. – Хочешь быть с нами – веди себя как взрослый.

– Тогда, – сказал он, засунув ручонки в карманы техасских штанов, – что, черт возьми, вы будете делать? Вешь вечер ешть?

– Мы сядем под миндальным деревом и будем разговаривать, – ответила Мария-Глория, – а когда нам надоест, станем загадывать загадки.

– В таком галучае я думаю, что не приду, – объявил Панчо. – От ваших жагадок можно умереть шо шкуки… Может быть, я жагляну, когда подадут ужин, а потом пойду ш Карлитошом в другое мешто…