Хуан Гойтисоло - Цирк

– Завтра, – сказала она, чтобы переменить тему разговора, – я устраиваю ужин. Не забудьте. Приходите все.

Среди подруг воцарилось молчание. Лус-Дивине почему-то показалась, что они переглянулись.

– Кого ты думаешь пригласить? – спросила наконец Мария-Глория.

– Еще не знаю, – ответила Лус-Дивина. – Пакиту и ее брата… Вас… Викки… Педро… Альваро…

– Завтра я иду на футбол, – сказала Роса. – Эрнесто, мой двоюродный брат, стоит в воротах, я буду болеть за него.

– Я тоже думаю сходить поглядеть, – отозвалась Лус-Дивина. – Само собой разумеется, ужин начнется не раньше семи.

– Словом, я тебя не обнадеживаю, – заявила Роса. – Если смогу, загляну к вам.

– Ой, посмотри-ка, кто идет! – воскликнула вдруг Монтсе.

Увидев в зеркале отражение Викки, Лус-Дивина была потрясена. Ее подруга казалась красивее, чем когда-либо, в своем голубом свитере из ангорской шерсти, коротких брючках, с прической «лошадиный хвост». Викки держала в руке незажженную сигарету и, проходя мимо группы моряков, небрежно кивнула им.

– Что будете пить? – спросила ее женщина за стойкой.

Викки несколько секунд колебалась.

– Дайте мне кока-колы, похолоднее.

Чувствуя, что вызывает восхищение, она постояла еще немного перед зеркалом, внимательно разглядывая свое отражение.

– Я растрепана, как ведьма, – изрекла она наконец, приглаживая непокорные пряди волос.

– Брось, брось, не скромничай, – перебила ее Монтсе. – Ты прекрасно знаешь, что выглядишь потрясающе.

– На таком ветру невозможно сохранить прическу, – пробормотала Викки, пропуская мимо ушей ее замечание.

– Можно ли узнать, откуда ты явилась? – спросила ее Мария-Глория, когда она села.

– Ходила в «Олива» на танцы.

– Полагаю, не одна, – игриво сказала Монтсе.

– Разумеется. Меня водил Альваро.

– Вот обманщица! – воскликнула Лусила. – Вчера вечером я видела тебя под ручку с Педро.

– Что за вздор! – отпарировала Викки. – Если я хожу с Педро, разве я не могу ходить с его братом?

– Я видела вас обоих поздно вечером на Пасео, в том месте, где не освещено…

– Хотелось бы мне знать, что ты там делала в этот час, сыщик из сыщиков…

– Была с папой и мамой, к твоему сведению. Мы возвращались от дяди с тетей, и вдруг мама сказала: «Посмотри-ка, кто это там? Не Виктория ли с сыном доктора Гонсалеса?» Я оглянулась и увидела: вы стояли в обнимку.

– Ах, так? – небрежно протянула Викки. – Что же еще ты видела?

– Больше ничего… Если этого, по-твоему, мало…

– Ерунда!.. Я уж думала, ты собираешься рассказать приключенческий фильм. С твоим-то воображением…

– Ты же не станешь утверждать, что я говорю неправду…

– Нет, конечно, нет… Но если бы ты меньше косила, ты заметила бы, что твои сплетни мне надоели.

Лус-Дивина и ее подруги расхохотались. У бедной Лусилы глаз стал косить еще сильнее. Она сказала только:

– Большое спасибо.

– Если я тебя обидела, извини, – прервала Викки последовавшее за этим неловкое молчание, – но впредь постарайся не совать нос в чужие дела.

Помолчали еще. Через некоторое время Мария-Глория спросила:

– Ты свободна завтра вечером? Лус-Дивина устраивает ужин.

– Завтра? – переспросила Викки (сердце Лус-Дивины билось, словно зажатая в кулаке птица). – Нет, занята. Иду на surprise-party.

– Что ты говоришь? – промычала Монтсе, у которой рот был набит шоколадом. – Кто тебя пригласил?

Викки прислонилась головой к деревянной лакированной колонне. Подчеркнутая освещением чудесная красота ее лица ослепляла, от нее было больно глазам.

– Сеньоры Лопес, – ответила она. – Соня, их дочь, звонила мне сегодня утром. По-моему, там будут еще дочери бразильского консула и несколько мальчиков-иностранцев.

– Хотела бы я взглянуть, как у них в доме, – сказала Мария-Глория. – Мама как-то рассказывала, что они держат мажордома и полдюжины лакеев.

– Да нет же, ты путаешь, – вмешалась ее сестра. – Мама сказала, что с такими деньгами они могли бы держать не только мажордома, но и дюжину слуг.

– На днях я проходила мимо их сада. Перед оградой стояла толпа народу, уж не знаю – то ли глазели на лакеев, то ли еще на что-то.

– Наверняка разглядывали новый павильон, – сказала Викки. – Сеньор Лопес распорядился построить гимнастический зал и зал для игр.

– Как тебе повезло! – с завистью воскликнула Монтсе. – Учительница как-то познакомила меня с Соней, но она, наверное, забыла о моем существовании.

– Когда они устраивали прием для старшей дочери, – сказала Роса, – праздник длился до утра.