Эдит Несбит - Пятеро детей и Оно

– Ты это о чем? – проявила вполне обоснованное любопытство молодая леди, в то время как Деверё (иначе я просто не имею права называть взрослого Ягненочка!) активно, но тщетно отпихивал от себя Антею, потому что сестра и братья ее поддерживали со всех сторон, и она стояла на месте тверже скалы.

– А вот разрешите ему проводить вас и скоро сами увидите, что я имею в виду, – усилила она натиск на молодую леди. – Вам очень понравится вдруг увидеть, что рядом с вами катится на взрослом велосипеде двухлетний малыш? Велосипед несется с горы, а у него ножки болтаются в воздухе, и управлять он уже им не может.

Лицо молодой леди залила смертельная бледность.

– Что это за очень грязные дети? – дрожащим голосом осведомилась она у Ягненочка (который здесь предстает нам блестящим Сент-Мором в расцвете молодости и сил).

– Не знаю, – с потерянным видом пожал он плечами.

– Ягненочек, как не стыдно так врать! – выпалила немедленно Джейн. – Прекрасно ведь знаешь, что ты наш собственный маленький братик, которого мы, между прочим, ужасно любим! Мы его старшие сестры и братья, – повернулась она к молодой леди, а та в это время трясущимися руками разворачивала велосипед по направлению к калитке. – И мы должны заботиться о нашем Ягненочке! Нам надо его обязательно привести домой до заката, иначе просто не знаю, что с нами всеми будет. Понимаете, он ведь сейчас под заклятием, верней, заколдован. Ну, вам же ясно, как это бывает.

Ягненочек (Деверё, я имею в виду) безуспешно пытался заткнуть поток ее красноречия, а Сирил и Роберт словно клещами держали его, каждый за свою ногу, отрезая ему тем самым возможность пуститься вдогонку за молодой леди со своим объяснением происходящего.

Она унеслась на велосипеде прочь, стремительно, словно вихрь, и дома за ужином изрядно перепугала родных рассказом о том, как спасалась бегством от целой семьи опасных умалишенных.

– У этой девочки был просто маниакальный взгляд, – с расширенными от страха зрачками вещала она. – Не понимаю, как таких можно вообще держать на свободе.

Сирил, едва исчезла из виду юная леди, солидно проговорил:

– Хилари, старина, ты, по-моему, по жаре сегодня перекатался до солнечного удара. Что ты наплел этой милой девушке? Вот завтра, например, утром, когда ты придешь в себя, мы тебе повторим, и ты ничего не поймешь. Сам не поверишь, что мог такое нести. Но положись на меня. Сейчас мы отведем тебя домой. А завтра, если не почувствуешь себя лучше, попросим молочника позвать к тебе доктора.

Бедный взрослый Ягненочек (Сент-Мор – одно из его имен, полученных при крещении) впал в столь сильное замешательство, что даже не сопротивлялся.

– По-моему, вы все чокнутые, как стадо Безумных Шляпников, – удрученно проговорил он. – Поэтому мне действительно лучше скорей отвести вас домой. Но не надейтесь, что это сойдет вам с рук. Завтра утром мы с вами очень серьезно поговорим.

– Разумеется, мой Ягненочек, – едва слышно прошептала Антея и еще тише добавила: – Только совсем о другом, чем ты сейчас думаешь.

И в сердце ее при этом отчетливо прозвучал нежный родной голосок, которым Ягненочек так мило звал «свою Панти» и который ничем не был схож с высокомерным и неестественным баритоном отвратительного взрослого Ягненочка (одно из имен Деверё).

– Ты можешь нам утром сказать все, что хочешь. Только давай сейчас поскорее вернемся домой, – поторопила она.

Туда-то они и направились в мрачном молчании сквозь тихий и теплый по-летнему вечер. Роберт на всякий случай снова украдкой пустил в ход булавку. Ягненочек (которого они все были обязаны называть Деверё, Хилари или Сент-Мором) на сей раз счел за лучшее не тратить времени на ремонт шин, а покатил велосипед рядом с собой.

Когда они наконец достигли своей калитки, солнце уже почти село. Четверо старших детей хотели возле нее задержаться, пока Ягненочек (чьих имен, полученных при крещении, больше упоминать не стану) вновь не станет их собственным милым утомительным маленьким братцем. Но тот, на правах пока еще взрослого, решительно принялся их торопить и, конечно же, мигом столкнулся с выбежавшей навстречу из дома Мартой.

Если вы помните, Саммиад был настолько любезен, что лишил по просьбе детей всех слуг в доме способности замечать изменения, которые происходили в результате выполненных желаний. Поэтому Марта увидела всего лишь обычную компанию и бежавшего на толстеньких младенческих ножках рядом с Антеей Ягненочка, хотя сами-то дети по-прежнему видели его взрослым (не играет роли, какие он при крещении получил имена). И Марта тут же его подхватила на руки с восклицанием: