Джордж Элиот - Мельница на Флоссе

Как могла она поддаться подобному искушению, казавшемуся ей когда-то столь же невозможным, как обдуманное злодеяние? Когда, в какую злополучную минуту запало ей в душу чувство, противное ее правоте, привязанностям, признательности? Зачем не отшатнулась она сразу от этого гнусного чувства? Но это странное, упоительное чувство не может, не должно взять верх над нею; оно останется лишь внутри ее источником мучений… так отчего же, думала она, подобно Стивену, не насладиться еще несколькими минутами немого признание перед роковой разлукой. Ведь и он страдает. Она замечала перемену в нем день за днем; она видела усталый вид, с каким он, равнодушный ко всему остальному, следил только за нею, как скоро его оставляли в покое в обществе. Могла ли она не ответить иногда на умолявший взгляд, полный любви и страдание, который всюду преследовал ее? Она все реже и реже отказывала ему в этом скудном утешении, так что, наконец, весь вечер для них был одним долгим взором, весь день они думали об этом взгляде, и когда он наставал, то забывали обо всем другом. Только еще в одном Стивен принимал участие – в пении: это был также тайный разговор с Магги. Быть может, он и не сознавал ясно, что поступками его руководило тайное желание – противоречившее всем прекрасным его намерением – желание упрочить свою власть над нею. Вглядитесь попристальнее в свои собственные поступки и речи, вы заметите, как часто нами управляют побуждение, не оправдываемые совестью, и поймете противоречие в поведении Стивена.

Филипп Уоким был более редкий гость; он приходил иногда вечером. Однажды, сидя на лужку во время заката, Люси – сказала при нем:

– Теперь маггины визиты к тетке Глег кончились, и я намерена, чтоб она ежедневно каталась в лодке, до ее отъезда. Катанья в лодке еще далеко ей не наскучили; из-за этих скучных визитов ей приходилось отказываться от любимого удовольствия. Не правда ли, ты большая охотница до прогулок в лодке, Магги?

– Вы, надеюсь, только предпочитаете этот способ катанья всякому другому, – сказал Филипп, обращаясь с улыбкою к Магги, которая сидела, отбросив голову назад, на низком садовом кресле: – и не предадите свою душу тому призраку лодочника, который по народному преданию, плавает на Флосе для того, чтоб он катал вас без конца в своей лодке.

– А не желаете ли вы быть ее лодочником? – сказала Люси. – Вы можете, если желаете, взяться за весла. Если бы Флоса была тихий пруд, а не река, мы были бы независимы от кавалера, потому что Магги отлично гребет. Но теперь мы обязаны обращаться с просьбами к рыцарям, которые, как видно, не очень то охотно предлагают свои услуги.

Она взглянула с шутливым упреком на Стивена, который прогуливался взад и вперед, распевая в полголоса:

Он не обратил внимания на слова Люси и продолжал напевать. Это с ним нередко случалось во время последних посещений Филиппа.

– Вы, кажется, не расположены кататься, – сказала Люси, когда он подошел и уселся подле нее на скамейке. – Разве вы разлюбили прогулки в лодке?

– О! я терпеть не могу большое общество в лодке, – сказал он почти с раздражением. – Я приду кататься с вами, когда у вас не будет гостей.

Люси покраснела, боясь, чтоб Филипп не оскорбился этой выходкой. Ничего подобного не случалось прежде со Стивеном. Правда, он был немного нездоров последнее время. Филипп тоже покраснел, но менее из сознание личной обиды, нежели от неясного предчувствия, что хандра Стивена имела связь с Магги, которая вскочила с своего места, пока он говорил, и подошла к живой изгороди на берегу реки, будто для того, чтоб любоваться отражением заходившего солнца.

– Так как мисс Дин пригласила меня, не зная, что чрез это отказывает другим, – сказал Филипп: – то я считаю долгом не воспользоваться ласковым предложением.

– Нет, я этого не хочу, – сказала Люси с сердцем. – Я особенно желала кататься завтра с вами. Прилив будет нам попутный в половине одиннадцатого: погресть два часа до Лукрета и воротиться оттуда пешком, пока солнце еще не печет – будет великолепная прогулка. И что вы можете иметь против поездки в лодке всего вчетвером? прибавила она, обратясь к Стивену.

– Я ничего не имею против вашего выбора, мне только не нравится число, – сказал Стивен, пришел в себя и желая оправдаться в своей грубой выходке. – Если б я был согласен на четвертого, то, разумеется, я никого другого не выбрал бы, кроме вас, Фил. Но мы не станем делить между собою удовольствия провожать дам, а лучше будем чередоваться. Я поеду в следующий раз.