Амброз Бирс: Причудливые притчи

Философ увидел, что Дурак колотит осла, и сказал:

– Остановись, сын мой, перестань, кто прибегает к силе, от силы и пострадает.

– Вот именно это, – отвечал Дурак, не отвлекаясь от дела, – и я стараюсь втолковать Серому, ведь. он меня брыкнул.

– По-видимому, – рассудил Философ, отправившись дальше своей дорогой, ум у дураков не глубже и не вернее нашего, но, право же, мне представляется, что метод доказательства у них более доходчивый.

Некий Христианин на Востоке услышал на улице шум и осведомился у своего Переводчика о его причине. – Буддисты режут магометан, – невозмутимо, как истинный сын Востока, сказал Переводчик.

– Вот уж не думал, – с научным интересом заметил Христианин, – что от этого может происходить столько шума.

– А магометане режут буддистов, – докончил свое объяснение Переводчик.

– Надо же, – поразился Христианин, – до чего сильна и повсеместна религиозная вражда!

С этими словами он поспешил тайком на почтамт и вызвал по телеграфу бригаду головорезов для защиты христианских интересов.

Молчаливый Пес сделал замечание своему Хвосту:

– Когда я зол, ты ощетиниваешься; когда доволен, ты виляешь; а стоит мне насторожиться, и ты испуганно прячешься у меня меж ногами. Очень уж ты невоздержан и выдаешь все, что у меня на душе. А я считаю, что хвосты даны нам, чтобы скрывать наши мысли. Я хотел бы постоянно хранить невозмутимость, как Сфинкс.

– Друг мои, нельзя идти поперек собственной природы, – возразил Хвост, извиваясь в согласии с извивами своих рассуждений, – и стремиться к величию в не свойственном тебе направлении. У Сфинкса есть не менее ста пятидесяти веских причин быть невозмутимее тебя.

– Какие же? – спросил Пес.

– Сто сорок девять – это столько тонн песка у него на хвосте.

– И…?

– И каменный хвост.

Когда между Китаем и Соединенными Штатами прошли подряд четыре опустошительные войны, вызванные тем, что в этих странах резали подданных друга, где-то году в 1894-м выступил один Мадагаскарский Философ и предложил обеим обескровленным странам такой проект мирного соглашения:

«Отныне и впредь резать чужих подданных строжайше запрещается; а буде гражданин той или другой страны нарушит данный запрет, он обязан снять скальпы со всех зарезанных и сдать местному представителю власти, а тот обязан их принять, зарегистрировать и вести им строгий и нелицеприятный учет. По окончании каждой резни или в ближайший удобный срок после оной, или через определенные заранее согласованные промежутки времени будет производиться подсчет скальпов, невзирая на пол и возраст; государство, у которого скальпов окажется больше, подлежит штрафу из расчета одна тыс. долларов за каждый избыточный скальп, а противной стороне записывается приход на такую же сумму. Раз в десять лет подбивается общий итог и причитающиеся суммы выплачиваются в мексиканских долларах».

Проект был одобрен, соглашение подписано, на обе администрации возложено неукоснительное выполнение всех его статей; Мадагаскарский Философ занял место в Пантеоне Бессмертных, и Мир простер над обеими нациями свои основательно перепачканные белоснежные крыла.

Кассир одного банка, присвоивший немалую сумму, будучи спрошен Директорами, на что он употребил эти деньги, ответил так:

– Я весьма удивлен подобным вопросом, господа. Уж не подозреваете ли вы меня в эгоизме? Нет, я направил эти средства именно на ту цель, ради которой и взял их: уплатил вступительный взнос и вперед за год ежемесячные сборы в Союз Взаимопомощи Кассиров.

– А что это за организация? Какова ее цель? – спросили в совете Директоров.

– Когда на которого-нибудь из членов падает подозрение в недобросовестности, – объяснил Кассир, – Союз берет на себя действия по его оправданию, для чего предъявляет свидетельства, что данное лицо от роду не было уважаемым членом какой-либо церкви и не вело занятий в Воскресной школе.

Сообразив, как важна для банка безупречная репутация его работников, Президент лично выписал чек, покрывающий всю сумму растраты, и Кассир был восстановлен в должности и во всеобщем добром мнении.

К Вдове, проливающей слезы на могиле мужа, приблизился Любезный Господин и заверил ее, что давно уже питает к ней нежные чувства.