Амброз Бирс: Причудливые притчи

– Вот, например, – сказал Человеколюб, увидев капли слез в пыли, – эти ранние дожди принесут фермерам неисчислимые выгоды.

Старый Греховодник однажды заболел и позвал Врача, тот прописал лечение и уехал. Тогда Старый Греховодник пригласил Второго Врача, о Первом же промолчал и получил совершенно другие предписания. Так продолжалось несколько недель, врачи посещали больного через день и лечили каждый на свой лад, все время увеличивая дозы лекарств и ужесточая режим. Но однажды они по случайности встретились у постели спящего больного, правда обнаружилась, и поднялась громкая свара.

– Друзья мои, – сказал пациент, когда, разбуженный их криками, сообразил, в чем дело, – будьте же благоразумны. Если я много недель терпел вас обоих, неужели вы не можете немножко потерпеть друг друга? Я уже десять дней как выздоровел, но лежу в постели, чтобы набраться наконец сил для приема ваших лекарств, которые до сих пор не трогал.

У одного Человека был замечательный Пес, и, тщательно подобрав ему пару, хозяин получил превосходных щенков, ну только что не ангелов; сам же он влюбился в прачку, женился на ней и произвел на свет целый выводок дебилов.

– Увы! – воскликнул он, глядя на результат, – если бы, подбирая пару себе, я употребил хоть наполовину столько же тщания, как при подборе пары для пса, я был бы теперь счастливым и гордым отцом.

– Это еще как сказать, – возразил Пес, услышав эти жалобы. – Конечно, между твоими щенками и моими заметная разница, но я льщу себя мыслью, что не все тут зависело только от матери. Мы ведь с тобой тоже друг от друга отличаемся.

Кенгуру неуклюже скакал по дороге, пряча в набрюшном мешке тяжелую ношу, и повстречал Зебру. Он заговорил с ней, желая завязать знакомство.

– У тебя такой полосатый костюм, можно подумать, что ты идешь из тюремного заключения.

– Внешний вид обманчив, – с улыбкой превосходства ответила Зебра. – А то бы, глядя на твою торбу, можно было подумать, что ты скачешь из Конгресса.

Во время дождя Сторож в Зоологическому саду увидел Принципиального Человека, прячущегося под брюхом у страуса, который дремал, как ему полагается, стоя.

– Дорогой сэр! – сказал Сторож. – Если вы опасаетесь промокнуть, забрались бы лучше в сумку вон к той кенгурихе «Сальтатрикс Макинтоша», а страус, он ведь, если проснется, убьет вас одним пинком.

– Это уж не моя забота, – ответствовал Принципиальный Человек. – Он может пнуть меня и убить, если хочет, но, пока я жив, он обязан укрывать меня от дождя: он проглотил мой зонт.

Доблестные сотрудники береговой спасательной станции собрались было спустить на воду шлюпку, чтобы отправиться в дозор на своем участке, как вдруг разглядели в некотором отдалении перевернувшееся кверху дном судно и с десяток держащихся за него людей.

– Нам сильно повезло, – сказали Спасатели, – что мы вовремя это увидели. Иначе наша судьба могла оказаться столь же плачевной.

Они втащили шлюпку обратно в лодочный сарай, благодаря чему смогли и дальше приносить пользу отечеству.

Одного человека повесили, и он расстался с жизнью. Было это в 1893 году.

– Откуда ты? – спросил Святой Петр, когда тот предстал перед Небесными вратами.

– Из Калифорнии, – ответил стучавшийся.

– Взойди же, сын мой, взойди; ты принес радостные вести.

Тот вошел и затерялся в полях Блаженных, а Святой Петр взял свою записную скрижаль и начертал на ней следующую запись: «Февраля шестнадцатого 1893 года. Калифорнию заселили христиане».

Гробовщик, член Треста Гробовщиков, увидел человека, облокотившегося на лопату, и спросил, почему тот не работает.

– А потому, – ответил человек с лопатой, – что я вхожу в Общенациональное Вымогательское Общество Могильщиков, и мы приняли резолюцию сократить производство могил, с тем чтобы поднять тарифы на каждую. Мы монополисты в этом бизнесе и намерены извлечь как можно больше выгоды из своего преимущества.

– Друг мой, – сказал член Треста Гробовщиков. – Ваши планы вредны и опасны. Если люди не будут иметь гарантий на приобретение могил, они, боюсь, просто перестанут умирать, и высшие интересы цивилизации пострадают, как листва от мороза.

И, высморкав глаза, он со стенаниями пошел прочь.