Уильям Кингстон - Пираты Миссисипи

– Продали с торгов дом и земли Голька, – ответил человек в голубой блузе.

– Голька? Богача Голька? – воскликнул с изумлением фермер. – Быть не может! Я приезжал сюда на прошлой неделе, и ничего не было слышно…

– С тех пор много чего произошло! Гольк, как вам известно, отправился с товаром в Новый Орлеан. Барка его затонула, весь экипаж погиб, поэтому молодой Гольк воротился один…

– Как! Да разве у старика был сын? Гольк не был женат.

– Был, когда-то прежде. Молодой Гольк очень желал остаться здесь, но у него случались приступы лихорадки, и место ему опротивело, так что, на третий же день по своем приезде, он решил все продать… Сегодня и состоялись торги.

– Малый не любит терять времени! – заметил почтарь. – И задешево пошел дом?

– Нет, – сказал адвокат. – Ведь это было самое красивое здание во всем городе! Охотников купить было много, в том числе я сам и мистер Дэйтон. Но здешний хозяин украл у всех нас кусок: надбавил цену, еще заплатил тотчас же наличными. О, мистер Смарт славно обделывает свои дела!

– Но все это странно, – проговорил фермер. – Гольк говорил мне, что у него нет ни детей, ни родственников в Америке и что он думает продать здесь все и вернуться в Германию.

– Он любил молодиться и потому выдавал себя за холостого, – заметил блузник. – Вы знаете, может быть, молодую вдовушку, что живет рядом с Дэйтонами?

Говоря это, он скривил свой рот в язвительную усмешку.

– Ах, да, жаль эту бедную женщину! – сказал молодой купец, подошедший к группе. – Ведь они были помолвлены, как слышно. Она убита горем теперь, а бедный Гольк вместо брачного ложа покоится на дне Миссисипи!

– Однако что-то очень уж много судов погибает на этой реке, – заметил фермер. – Правительство должно было бы позаботиться об очистке русла от коряг и других препятствий. Сколько тут схоронено человеческих жизней, да и драгоценнейших грузов…

– Сами хозяева судов часто виноваты, – живо возразил блузник. – Сидит себе человек на земле, никогда на воде не бывал, но вдруг построил плоскодонную лодку или купил старую, никуда не годную, нагрузит ее и сам у руля станет. Что же мудреного, если наткнется на что-нибудь? С Миссисипи шутки плохи. Жалеют заплатить сорок или пятьдесят долларов хорошему лоцману, вот в чем вся беда!

– Это не совсем справедливо, – заметил фермер. Дело в том, что в лоцманы нанимаются люди, вовсе не знакомые с рекой; они клянутся, что изучили ее в тонкости, а в сущности пускаются наудачу… Пронесет бог, хорошо, и получай большие деньги; не посчастливится – что же, плавать мы, разумеется, можем, до берега доберемся, а остальные там пропадай!

– Всякое бывает, конечно, – произнес блузник с презрительною усмешкой.

– Вы говорите о лоцманах? – вмешался в разговор маленький, сухощавый, седой человечек со странно бегавшими серыми глазками. – Не о том ли именно лоцмане, который был у меня в руках и мог бы служить образцом для врача-специалиста, интересующегося переломами? У него были сломаны четыре ребра, рука пополам, затылок раздроблен… И человек все же был жив! Я старался поддерживать в нем эту жизнь целый час, но он так кричал…

– Было бы человечнее дать ему поскорее умереть, – перебил фермер.

– Этот несчастный пострадал при взрыве котла на пароходе «Генерал Броун», – сказал адвокат. – До пятнадцати человек было убило при катастрофе…

– Да, и были еще презанимательные раненые, – перебил опять маленький человек, – у одного негра голова висела всего на лоскутке кожи; у одной женщины…

– Избавьте от этих подробностей! – прервал его фермер, морщась. – Они отобьют у нас аппетит.

– Извините, но они имеют громадную важность в научном отношении, и я могу вас уверить, что берега Миссисипи драгоценны по части изучения трупов и ран! Так, например, близ Виктории, на слиянии двух рек, можно ежедневно находить трупы. У одного из них на бедре…

– Да замолчите, черт вас возьми! – крикнул с бешенством человек в блузе. – Я часто видел кровь и не неженка какой-нибудь, но терпеть не могу этих хладнокровных рассуждений о страданиях человеческих! Сердце воротит от ваших речей!

– Ладно, ладно! Не стоит и слов терять с подобными вам людьми! – закричал в ответ ему странный человечек, нахлобучивая шляпу и выбегая за дверь. – Понятия ни о чем не имеете.

– Это кто же, доктор? И практикует он? – спросил фермер с любопытством.

– Собственно, он вовсе не врач, – отвечал адвокат. – Но все зовут его доктором потому, что у него страсть говорить о ранах, трупах, хирургических операциях. Обращаться же к нему как к врачу могут разве только изредка эмигранты, по ошибке. Он скоро отправляет их на тот свет и сохраняет их трупы в спирте, составляя таким образом то, что он называет своим музеем. Он ворует даже головы покойников с кладбища с этой целью…