Мэри Шелли - Наследник Мондольфо

– Нет! – вскричал несчастный Лудовико. – Я не стану слушать ее убийцу! Но все-таки – она мертва? Я падаю на колени, я зову вас отцом, я взываю к этому жестокому сердцу, я в смирении касаюсь этой руки, которая часто разила меня, а теперь нанесла смертельный удар – о, скажите мне, она еще жива?

Фернандо воспользовался недолгим затишьем, чтобы изложить свою историю. Князь поведал чистую правду; но мог ли такой рассказ снискать доверие? Он пробудил в душе бедного Лудовико самую дикую ярость. Юноша не сомневался, что Виола убита; излив все свое отчаяние и ненависть, он велел отцу искать наследника среди земного праха, ибо таковым он вскоре станет, и удалился прочь.

Он обыскал домик, он обошел окрестности, он опросил всех, кто хотя бы мельком видел похищение его Виолы. Наконец он прибыл в Салерно. Услышанное там он принял с самым решительным недоверием. Он не сомневался, что все это измыслил его отец, дабы избавиться от обвинений и покрыть гибель Виолы непроницаемой завесой. Живое воображение юноши незамедлительно представило ему сцену ее смерти. Тот самый дом, где держали его возлюбленную, венчала башня, нависавшая над морем; у ее основания протекала река, впадавшая в глубокий и темный океан. Лудовико был убежден, что именно там и разыгралась роковая сцена. Он взошел на башню; в окнах верхней комнаты не было стекол, а железные решетки с них по какой-то причине недавно сняли. Он не сомневался, что Виолу и ее дитя сбросили отсюда вниз, в глубокие и шумные воды.

Он решился умереть! В те дни бесхитростной католической веры на самоубийство взирали с ужасом; но существовали и иные способы расстаться с жизнью, почти столь же верные. Он отправится паломником в Святую землю, будет сражаться и умрет под стенами Иерусалима. Не успел этот замысел сложиться, как юноша энергично и поспешно принялся за его воплощение. В Салерно он раздобыл паломническое одеяние и в полночь, никому не поверяя своих намерений, покинул город и направился на юг. Ярость и скорбь поочередно охватывали его сердце. Наконец гнев Лудовико утих. Та, убийцу которой он проклинал, ныне была ангелом на небесах и взирала на него с высоты, а он в Святой земле завоюет себе право соединиться с ней. Нежная грусть затуманила его очи. Великий театр мира закрылся перед ним; из всех нарядов паломнический плащ был самым роскошным, а паломнический посох – настоящим скипетром: то были символы и знаки власти, коей он обладал за гранью земного бытия, и залогами его соединения с Виолой. Лудовико направил стопы к Брундизию [9]. Он быстро шел вперед, словно досадуя на пространство и время, которые отделяли его от цели. Заря разбудила землю, а он продолжал путь. Полуденное солнце метало в него свои лучи, но не могло прервать его странствия. Он вошел в сосновую рощу и, следуя по тропинке, протоптанной стадами, услышал журчание родника. Томимый жаждой, юноша поспешил к нему. Струя била из-под земли и наполняла естественный водоем; цветы росли по берегам родника и гляделись в воду, не отражаясь в ней, ибо поток безостановочно бурлил, питая небольшой ручей, который, прыгая по камням и поблескивая на солнце, держал путь к своей вечности – к морю. Деревья, начинавшиеся у родника, обступали его со всех сторон; зеленая и свежая трава была усеяна летними цветами. С другого края была тихая заводь, составлявшая странный контраст с родником, который, постоянно находясь в движении, не имел определенных очертаний и передавал только цвет окружающих предметов. В заводи все отражалось с еще большей отчетливостью и красотой, чем в действительности. Ясные контуры деревьев и самый воздух – все было тщательно выписано рукой божественного художника. Лудовико напился из родника, затем подошел к заводи. Он с удивлением смотрел на представшую его взору сцену. Птичка порхала в воздухе, а ее тельце, перышки и движения отображались в воде. Осел появился из зарослей, где тщетно искал корма, и направился к траве, растущей у заводи; Лудовико увидел его отражение, а потом взглянул на само животное, которое показалось ему менее подлинным и живым, чем его отображенное в воде подобие. Под деревьями, из-за которых вышел осел, кто-то лежал на земле, завернувшись в плащ, и спал. Лудовико мельком взглянул туда, поначалу едва ли сознавая, что вызвало его любопытство; затем нетерпеливая мысль, которую он счел безумием, но которой все же решил последовать, повлекла его вперед. Он стремительно приблизился к спящему, опустился на колени, отдернул плащ – и увидел Виолу с ребенком на руках; теплое дыхание исходило из ее приотворенных уст, нежные веки ее лучистых глаз были смежены, но вскоре они разомкнулись.