Элизабет Гаскелл - Север и Юг

– Неужели они верят, что забастовка поможет исправить эту ситуацию? – спросила Маргарет.

– Да, они верят, – ответила Бесси. – Люди говорят, что торговля была на подъеме долгое время. Хозяева заработали кучу денег. Мой отец не знает, насколько возрос их капитал. Но Союзу рабочих все известно, и наши лидеры хотят свою долю прибыли, особенно теперь, когда продукты стали такими дорогими. Союз решил, что мы не будем работать на хозяев, пока те не отдадут нам положенную долю от их капитала. Но у фабрикантов всегда было превосходство, и я боюсь, что они сохранят его и сейчас, и в будущем. Такая ситуация напоминает мне великую битву Армагеддона – обе стороны, усмехаясь, сражаются друг с другом, а затем проваливаются в бездну.

Они не заметили, как в комнату вошел мистер Хиггинс. Услышав последние слова дочери, Николас с гордостью сказал:

– Я тоже буду бороться. На этот раз мы добьемся успеха. Нам не потребуется много времени, чтобы заставить их сдаться. У них много заказов по заключенным контрактам. Они вскоре поймут, что им лучше повысить нашу зарплату на пять процентов, чем потерять планируемую прибыль и нарваться на штрафы за невыполнение контрактов. Вот так-то, хозяева! Я знаю, кто победит.

По его словам и возбужденному поведению Маргарет поняла, что он был пьян. Эта догадка нашла подтверждение в очевидном беспокойстве, отразившемся на лице ее подруги.

– Двадцать первое число приходится на четверг, – смущенно сказала Бесси. – Я постараюсь прийти к тебе и посмотреть на твой наряд. А в какое время вы с отцом отправитесь на обед к Торнтонам?

Прежде чем Маргарет успела ответить, Хиггинс вспылил:

– Торнтоны! Ты идешь на обед к Торнтонам? Тогда попроси его поднять бокал за выполнение заказов. К двадцать первому числу, я думаю, он выжжет себе мозги, пытаясь придумать, как вовремя рассчитаться по контрактам. Скажи ему, что если он прибавит к зарплате рабочих пять процентов, то на следующее утро на фабрику Мальборо придут все его семьсот рабочих. И только так он сможет выполнить свои обязательства. Ты увидишь там всю их свору. Взять, к примеру, моего хозяина Хэмпера. Фабрикант старой закалки. Редко встретишь человека с таким набором ругательств и проклятий. Я думаю, что он умрет, если заговорит со мной вежливо. «Лает, да не кусает», – так сказал один из наших забастовщиков. Если хочешь, можешь передать ему эти слова. Да, ты встретишь у Торнтонов других владельцев фабрик. Хотел бы я поболтать с ними, когда перед обедом они начнут судачить о своих делах. Я бы высказал им свое мнение! Я рассказал бы им о трудностях, которые они нам устроили!

– До свидания, – торопливо сказала Маргарет. – Пока, Бесси. Если ты будешь чувствовать себя нормально, я с радостью увижусь с тобой двадцать первого.

Лекарства и лечение, которые мистер Дональдсон прописал для миссис Хейл, принесли ей значительное облегчение, поэтому и она сама, и Маргарет начали надеяться, что доктор мог ошибиться в постановке диагноза и что здоровье больной постепенно поправится. Что касается мистера Хейла, то он, не имея представления о серьезной причине их опасений, с заметным ликованием посмеивался над страхами дочери, и это, в общем-то, показывало, насколько сильными были его собственные тревоги. И только Диксон продолжала «каркать» в уши Маргарет, а та, отгоняя от себя «ворону», хранила надежды на лучшее.

Они нуждались в этом ожидании чуда, поскольку на улицах города царила мрачная атмосфера народного недовольства, ощущаемая даже такими неопытными в экономической борьбе людьми, как Хейлы. Мистер Хейл, знакомый с многими рабочими, был потрясен их историями о страданиях и иссякавшем терпении. Они не стали бы рассказывать о своих муках тем, кто мог бы понять их без слов. Но он был человеком из далекого южного графства. Работа милтонской системы, в центре которой он оказался, вызывала у него недоумение. Поэтому каждый стремился сделать его судьей и приводил ему свидетельства собственных причин для обострившейся ненависти к хозяевам фабрик. Естественно, мистер Хейл выкладывал обиды рабочих перед мистером Торнтоном, ведь тот обладал огромным опытом в улаживании подобных проблем. В своих объяснениях мистер Торнтон всегда исходил из экономических принципов. При ведении торговли, говорил он, происходит постоянное нарастание и убывание коммерческого процветания. При ослаблении торговли некоторые фабрики и связанные с ними рабочие могут разориться и выйти из рядов счастливых процветающих людей.