Элизабет Гаскелл - Север и Юг

– Я заметил, что вы называете это «экспериментами», – сказал мистер Колтхерст, деликатно привнеся в голос больше уважения.

– Да, я верю в их исследовательский характер. Мне пока не ясен результат, но методика должна быть испытана. Я убежден, что никакие общественные институты, какими бы мудрыми они ни были и сколько сил и размышлений они ни требовали бы для своей организации, не смогут примирить представителей двух социальных классов, когда их нужно объединить для общей цели. Это могут сделать только личные контакты. Такие взаимоотношения являются дыханием жизни. Обычно рабочий не понимает, сколько усилий его наниматель отдает планированию производственного процесса, который, в свою очередь, приносит пользу всему коллективу фабрики. Грамотный план – это своего рода выверенная часть механизма, полностью соответствующая любой неожиданности. Но рабочие принимают результаты планирования, не вникая в их суть. Они не понимают, сколько усилий требуется для создания такого совершенства. Я исследую идею, используя личное взаимодействие. Вначале такое общение было неэффективным, но постепенно количество людей, заинтересованных в развитии производства, увеличивалось. В конце концов успех в работе стал желаемым всеми, кто принимал участие в формировании новых производственных отношений. Но даже в ту пору я знал, что эта идея перестанет быть жизнеспособной, как только к ней пропадет всеобщий интерес – тот интерес, который неизбежно заставляет людей находить средства и пути для понимания друг друга, для знакомства с характерами, нравами, настроениями и даже особенностями речи. Осмелюсь сказать, что, когда мы лучше понимаем членов своего трудового коллектива, мы больше нравимся друг другу.

– И вы думаете, что это может предотвратить повторение новых забастовок?

– Нет, конечно. Пределом моих ожиданий является надежда, что такое общение изменит качественный уровень забастовок: они перестанут быть горьким и ядовитым источником классовой ненависти. Более оптимистично настроенный человек мог бы предполагать, что близкое и дружеское взаимодействие классов вообще искоренит забастовки. Но я не настолько наивен, чтобы поверить в это.

Внезапно, словно новая идея пришла ему в голову, он подошел к Маргарет и без всякого предисловия обратился к ней, словно знал, что она слушала его беседу с мистером Колтхерстом:

– Мисс Хейл, у меня имеется петиция от моих бывших рабочих. Я подозреваю, что ее составил Хиггинс. Эти люди выражают желание работать на меня, если я когда-нибудь снова смогу нанимать рабочих от своего имени. Вы одобряете их решение?

– Да, я рада за вас и считаю такое желание правильным, – ответила она, взглянув на него, но затем смущенно опустила глаза под его красноречивым взором.

Мистер Торнтон смотрел на нее какое-то время, не зная, что еще сказать. Затем он печально вздохнул и произнес:

– Я знал, что вам это понравится.

Он больше не говорил с мисс Хейл, пока, прощаясь, не пожелал ей спокойной ночи.

Когда мистер Леннокс собирался уходить, Маргарет, краснея от смущения, которое была не в силах скрыть, нерешительно спросила:

– Могу я поговорить с вами завтра утром? Мне нужна ваша помощь… в одном деле.

– Конечно. Я приду в то время, которое вы мне укажете. Вы не представляете, какое для меня удовольствие сделать что-нибудь полезное для вас. В одиннадцать? Прекрасно.

Его глаза сияли торжеством. Маргарет все больше и больше зависела от него! Казалось, с каждым днем в нем крепла уверенность, без которой он не решился бы снова сделать ей предложение.

Все следующее утро Эдит ходила на цыпочках и бранила Шолто за громкие возгласы, словно любой внезапный шум мог помешать беседе, которая проходила в гостиной. Прошло два часа, а двери все еще были закрыты. Затем на лестнице послышались мужские шаги и Эдит выглянула из комнаты.

– Ну, Генри? – нетерпеливо спросила она. – Как все закончилось?

– Хорошо, – ответил тот кратко.

– Приходи на ланч!

– Нет, спасибо, не могу. Я и так уже потерял много времени.

– Значит, вы еще не обсудили это? – уныло произнесла Эдит.

– Нет! Вообще нет! Мы не обсуждали ничего подобного, если под словом «это» ты подразумеваешь помолвку. Ее никогда не будет! Поэтому даже не думайте о ней!