Мария Башкирцева - Мария Башкирцева. Дневник

– Он уже уехал?

– Нет, он остался в Полтаве и очень желает тебя видеть. «Ты понимаешь, – сказал он мне, – я знал ее совсем маленькой».

– Так он считает себя за мужчину, а меня за девочку?

– Да.

– И я также. Что он из себя представляет?

– Он всегда говорит по-французски, ездит в свет в Петербурге. Говорят, что он скуп, но он только благоразумен и comme il faut. Мы с ним хотели встретить тебя с оркестром в Полтаве; но папа сказал, что так можно встречать только королеву.

Я замечаю, что отец боится показаться хвастливым и тщеславным. Я скоро его успокою; я и сама обожаю все эти пустяки, которым он придает такое значение.

Проехав восемнадцать верст между обработанными полями, мы въехали в деревню, состоящую из низких и бедных хижин. Крестьяне, завидев издали коляску, снимают шапки. Эти добрые, терпеливые и почтительные лица умиляют меня; я улыбаюсь им, и они, удивленные этим, отвечают улыбками на мои приветливые поклоны.

Дом небольшой, одноэтажный, с большим, довольно запущенным садом. Деревенские бабы замечательно хорошо сложены, красивы и интересны в своих костюмах, которые обрисовывают формы тела и оставляют ноги незакрытыми до колен.

Тетя Мари встречает нас на крыльце. Я беру ванну, и мы садимся обедать. Происходит несколько стычек с Полем. Он старается меня уколоть, быть может, сам этого не замечая, но невольно подчиняясь толчку, данному отцом. Но я искусно обрываю его, и он является униженным, когда хотел унизить меня. Я читаю в его душе. Недоверие к моим успехам, шпильки по отношению к нашему положению в свете. Меня называют царицей; отец хочет развенчать меня, но я заставлю покориться его самого. Я знаю его: он – это я во многих отношениях.

15 августа

Дом светлый и веселый, как фонарь. Цветы благоухают, попугай болтает, канарейки поют, лакеи суетятся. Около 11 часов звон колокольчиков возвещает нам прибытие соседа. Это г-н Гамалей. Можно подумать англичанин? Ничуть не бывало: это старинная малороссийская фамилия. Его жена одна из здешних Броджер.

Так как мой багаж еще не привезен (мы вышли станцией раньше, чем следовало), я должна была выйти в белом пеньюаре. Какая огромная разница сравнительно с тем, чем я была год тому назад! Тогда я едва осмеливалась говорить, не знала, что сказать. Теперь я взрослая, как Маргарита. Этот господин завтракал с нами; но что сказать о нем и о тех, кого я вижу? Прекрасные люди, но за версту отдающие провинцией.

Перед обедом, который следует скоро за завтраком, еще посетитель – брат названного выше: молодой человек, много путешествовавший и очень предупредительный.

Неожиданно привезли мои восемь чемоданов, и я могла спеть два романса и играть на рояле. Наконец я занялась вышиванием, погрузившись в разговор о французской политике и выказывая познания выше моего… пола. Потом я пела до одиннадцати часов, утомляя свой бедный голос, едва оправившийся от скверного петербургского климата.

Второй, бородатый, Гамалей оставался до десяти часов.

В благословенной Шпатовке только и делают, что едят: поедят, потом погуляют полчаса, потом опять едят – и так весь день.

Я слегка опиралась на руку Поля, и мысли мои блуждали Бог знает где, как вдруг, когда мы проходили под ветвями, очень низко спускавшимися над нашими головами, образуя сплошной потолок из перемежающихся листьев, мне пришло в голову, что бы сказал А., если бы я проходила по этой аллее с ним под руку. Он сказал бы, слегка наклонившись ко мне, своим томным и вкрадчивым голосом, каким он говорил только со мной… он сказал бы мне: «Как здесь хорошо и как я вас люблю!»

Ничто не может сравниться с нежностью его голоса, когда он говорил, предназначая свои слова для меня одной. Эти движения кошки-тигра, эти жгучие глаза, этот упоительный голос, глухой и дрожащий, шепчущий слова любви, жалобный и умоляющий с такой покорностью, с такой нежностью, с такой страстью! Он говорил так только со мной.

Но такого рода нежность свойственна всем, а он казался проникнутым ее потому, что это его манера: есть люди, которые всегда точно спешат куда-то, другие как будто удивлены, третьи – огорчены, хотя этого и нет на самом деле.

Как бы мне хотелось узнать правду во всем этом! Я желала бы вернуться в Рим уже замужем, иначе это было бы унижением. Но я не хочу выходить замуж, я хочу быть свободной и учиться: я нашла свою дорогу.

К тому же, говоря откровенно, глупо выходить замуж для того, чтобы уколоть А.

Это не то, но я хочу жить, как все.