Виктор Аскоченский - Асмодей нашего времени

Не подумайте, чтобъ отъ взора Marie могла укрыться эксцентричность правилъ и поведенія Пустовцева. Ея свѣжее, еще неиспорченное чувство на первый разъ глубоко было имъ взволновано, и если читатели помнятъ отвѣты ея Пустовцеву на музыкальномъ вечерѣ Онисима Сергеевича, то легко поймутъ причину того. Но мало-по-малу обольстительные софизмы Пустовцева разрушили святыя, но не твердыя убѣжденія юной души, а нравственная сила и вѣрность однажды принятому направленію довершили побѣду его надъ слабой и неопытной дѣвушкой. Она неожиданно увидѣла его полнымъ властелиномъ своей души, и дальнѣйшія дѣйствія ея стали похожи на тѣ непроизвольныя движенія, какія мы видимъ въ магнетизируемомъ подъ неотразимо-властной рукой опытнаго магнетизера… Да, она любила его, но любила, какъ лицо страдательное, а не дѣйствующее безъ уничтоженія своей особности, слѣдовательно и вся будущая участь ея и ожидаемое счастье зависѣли исключительно отъ того человѣка, владычеству котораго подпала она всемъ существомъ своимъ. Есть ли тутъ возможность, спрашиваю васъ, читатели, того взаимнаго блаженства, гдѣ личность одного не поглощается личностію другаго, но гдѣ нераздѣльно, но и несліянно пользуются супруги эдемскимъ благословеніемъ Отца Небеснаго?.. Угадываю отвѣтъ вашъ, и къ сожалѣнію вижу, что вы, догадливыя мои читатели, прежде автора разрѣшаете тотъ вопросъ, который долженъ объясниться предъ вами послѣдующими событіями.

– Давно ли ты видѣла, ma chère, Валеріана? спрашивала однажды Софья Кузьминишна Marie, уводя ея въ безлюдный уголъ залы.

– Валеріана?! съ улыбкой замѣтила Marie. Кто это такой – Валеріанъ?

Софья Кузьминишна поздо увидѣла, что проболтнулась: но привычка, какъ хотите, великое дѣло! Она, бѣдненькая, еще не могла такъ скоро отвыкнуть отъ фамиліарно-дружескаго названія, которое не такъ давно давала она "другу дома".

– Ахъ, ma chère, ты меня ужасно конфузишь отвѣчала она, опуская глаза по-институтски.

– Не конфузьтесь; мы свои, – сказала Marie съ ѣдкой усмѣшкой, сквозь которую проглядывала маленькая ревность. Такъ что же вамъ угодно знать, пожалуй, хоть и о Валеріанѣ?

– Мнѣ только хотѣлось узнать, ma chère, давно ли ты его видѣла?

– Видѣла сегодня, видѣла вчера и еще надѣюсь увидѣть нынѣшній день, смѣясь отвѣчала Marie.

– Да удобно ли вамъ тутъ видѣться-то?

– Очень удобно.

– Ну, да всежь таки.

Насъ никто не стѣсняетъ.

– Видѣть могутъ, ma chère.

– Сколько кому угодно.

– Ну, а maman?

– О, она очень добра.

– А папа?

– Онъ тоже очень хорошо понимаетъ, что въ обращеніи моемъ съ Пустовцевымъ, или, по вашему, съ Валеріаномъ, нѣтъ ничего неприличнаго.

– Однакожь, Marie – и Софья Кузьминишна крѣпко поцаловала ее въ самыя губы, – будешь ли ты откровенна со мной?

– Почему же, – что вамъ угодно?

– Ты влюблена въ Пустовцева?

– А вы какъ думаете?

– Не безъ того, какъ вижу.

– Вотъ и прекрасно! Къ чему-жь вашъ послѣ этого мой отвѣтъ?

– Положимъ; ну, а онъ?

– А какъ по вашему мнѣнію?

– Кажется, и онъ къ тебѣ неравнодушенъ.

– И превосходно! Значитъ, обѣ эти статьи вамъ очень хорошо извѣстны, и вы остаетесь покойны.

– Ахъ, Marie, я вижу, что ты не хочешь быть откровенной со мною.

– Вотъ ужь я не хочу! Скажите, что вамъ угодно знать?

– Да ты не станетъ отвѣчать мнѣ.

– Развѣ я это доказала?

– Ну, если такъ, то скажи, какіе ваши планы?

– Самые мудреные: онъ ничего, и я ничего, я время у насъ проходитъ, какъ нельзя лучше.

– Однакожь всему бываетъ конецъ.

– Будетъ я этому конецъ; подождите я увидите.

– Ахъ, ma chère, дождусь ли я?

– Имѣйте терпѣніе.

– Какъ бы хотѣлось мнѣ увидѣть тебя подъ вѣнцомъ! воскликнула Софья Кузминишна и потянулась поцаловать Marie.

– Ха, ха, ха, ха! Какія вы странныя, Софья Кузьминишна! Будто только и счастья, что подъ вѣнцомъ?

– Вотъ видишь, ma chère, какъ ты неоткровенна!

– Соглашаюсь; а вы будете откровенны?

– Отъ всей моей души.

– Скажите-жь мнѣ: когда вы были счастливѣй – тогда ли, какъ ожидали вѣнца; тогда ли, какъ стояли подъ вѣнцомъ, или тогда, какъ вышли изъ подъ вѣнца?

– Ахъ, ma chère, во всѣ три раза я была счастлива!

– Однако, какой номеръ больше вамъ нравился?

– Разумѣется, когда желанія мои совершились.

– Стало быть, номеръ третій. Но кажется, для полноты этого номера, вы не такъ давно искали кого-то и чего-то другаго.

Такой безстыдный намекъ на соблазнительную интригу въ устахъ дѣвушки показывалъ уже крайнее растлѣніе ея сердца: но чего нельзя ожидать отъ дѣвицъ, побывавшимъ въ школѣ господъ Пустовцевыхъ!..