Джеймс Купер - Последний из могикан

Монкальм терпеливо ждал окончания беседы, происходившей вполголоса; наконец он подошел к Мунро ближе и приступил к переговорам.

– Я просил этой встречи с вашим начальником, майор, – сказал Монкальм, – в надежде доказать ему, что он уже сделал все необходимое для поддержания чести своего короля, и уговорить его прислушаться к голосу человеколюбия. Я всегда и повсюду буду утверждать, что он мужественно сопротивлялся и не уступал, пока не исчезла последняя надежда отразить неприятеля.

Дункан перевел это вступление старому коменданту, и Мунро ответил с большим достоинством и достаточно вежливо:

– Как бы ни ценил я свидетельство маркиза де Монкальма, оно, как я думаю, сделается еще более веским, если я в полной мере заслужу его.

Когда Хейворд передал французскому генералу ответ полковника, Монкальм улыбнулся и заметил:

– К сожалению, все, что я до сих пор так охотно обещаю, видя истинное мужество, может быть, станет для меня нежелательно после ненужного и бесполезного упрямства. Не угодно ли вам, полковник, осмотреть наш лагерь, чтобы лично убедиться в нашей многочисленности и в невозможности успешного сопротивления?

– Я знаю, что французскому королю хорошо служат, – ответил непоколебимый шотландец, – однако мой собственный государь обладает такой же сильной и верной армией.

– Но, к счастью для нас, она отсутствует, – сказал Монкальм, не дождавшись, в пылу нетерпения, слов переводчика. – На войне бывают обстоятельства, в которых храбрые воины покоряются с тем же мужеством, с каким они смотрят в лицо врагу.

– Если б я знал, что маркиз де Монкальм так блестяще владеет английским языком, я бы не стал утруждать его слух таким негодным переводом, – сухо сказал раздосадованный Дункан, вспомнив, как он только что переговаривался с Мунро.

– Прошу прощения, сеньор, – возразил француз, и легкий румянец окрасил его смуглые щеки. – Существует большая разница между правильным пониманием речи и способностью изъясняться на иностранном языке, поэтому попрошу вас по-прежнему помогать мне. – И после короткого молчания он добавил: – С этих холмов очень удобно производить разведку ваших укреплений. И я так же прекрасно осведомлен о всех слабостях ваших позиций, сколько и вы сами.

– Спросите, Хейворд, французского генерала, может ли он с помощью своих подзорных труб видеть Гудзон, – надменно сказал Мунро. – А также знает ли он, когда и где мы должны ждать появления сил генерала Вебба.

– Пусть вам ответит сам генерал Вебб, – произнес хитрый Монкальм и неожиданно протянул Мунро развернутое письмо. – Вот отсюда вы узнаете, полковник, что отряд генерала Вебба не потревожит моей армии.

Не дожидаясь, чтобы Дункан перевел слова француза, ветеран схватил бумагу с нетерпением, говорившим о том, какую важность придавал он содержанию перехваченного письма. Глаза Мунро быстро бегали по строкам, его лицо постепенно теряло выражение воинской гордости, которое сменялось глубокой печалью. Губы коменданта задрожали, руки выпустили листок, письмо упало на землю, и старик опустил голову с видом человека, все надежды которого погибли от одного удара. Дункан поднял бумагу и, даже не попросив извинения за свою вольность, узнал жестокое содержание письма. Генерал Вебб не советовал Мунро сопротивляться, наоборот – говорил о необходимости немедленно сдать форт, объясняя, что он не имеет возможности выслать на помощь коменданту крепости Уильям-Генри ни одного человека.

– Здесь нет обмана, – заметил Дункан, рассматривая бумагу с обеих сторон, – стоит подпись Вебба. Вероятно, это и есть перехваченное письмо.

– Он меня предал! – с горечью произнес Мунро. – Он покрыл бесчестьем дом, в котором еще никогда не знавали позора, он обрушил стыд на мои седины!

– Не говорите этого! – воскликнул Дункан. – Мы еще хозяева крепости и нашей воинской чести! Продадим же свои жизни за такую цену, чтобы враги сочли покупку чрезмерно дорогой!

– Благодарю тебя, мой мальчик! – сказал старик, очнувшись от столбняка. – Ты напомнил Мунро его долг! Мы вернемся в форт и за нашими укреплениями приготовим себе могилу.

– Господа, – произнес Монкальм и сделал несколько шагов вперед, – плохо вы знаете меня, Луи де Сен-Верана, если считаете, что я способен, пользуясь этим письмом, унизить храбрецов или постараться приобрести сомнительную славу таким неблаговидным путем! Погодите, выслушайте мои условия.

– Что говорит француз? – сурово спросил ветеран. – Уж не хвастается ли он тем, что ему удалось захватить разведчика с письмом из штаба? Сэр, скажите ему, чтобы он лучше снял осаду и пошел к форту Эдвард, если надеется запугать врагов своими словами.