Александр Дюма - Сальватор

– Нет! Нет! Нет! – воскликнул Камил со стоном.

Сюзанна одним прыжком подскочила к нему и схватила его за руки.

– Я люблю тебя, – сказала она, и в голосе ее послышалась, а во взгляде выразилась огромная страсть.

– Оставь меня! Отойди! – сказал Камил, пытаясь освободиться.

Но Сюзанна обхватила его руками и так крепко прижалась, слилась с ним, что он подумал, что его обвила змея.

– Отойди, тебе говорю! – вскричал Камил, отталкивая ее от себя с такой силой, что она непременно опрокинулась бы навзничь, если бы не наткнулась спиной на выступ камина. Это помогло ей удержаться на ногах.

– Ах так! – сказала она, сдвинув брови и глядя на любовника с выражением презрения. Лицо ее приняло смертельно-бледный оттенок. – Хорошо! В таком случае я больше упрашивать тебя не стану! Я так хочу, я приказываю!

И властным жестом протянула к нему руку:

– Светает, Камил, – сказала она. – Закрой чемодан и следуй за мной!

– Никогда! – воскликнул Камил. – Никогда!

– Ладно, в таком случае я уйду одна, – решительно произнесла Сюзанна. – Но, выйдя из гостиницы, я заявлю, что это ты убил свою жену.

Камил вскрикнул от ужаса.

– Я буду обвинять тебя в этом на суде. Я буду говорить об этом и на эшафоте!

– Ты этого не сделаешь, Сюзанна! – испуганно воскликнул Камил.

– Это так же верно, как и то, что всего лишь пять минут тому назад я тебя любила, а теперь ненавижу, – холодно произнесла мадемуазель де Вальженез. – Будь спокоен, я это сделаю, причем немедленно.

И девушка угрожающе направилась к двери.

– Ты не выйдешь отсюда! – крикнул Камил, яростно схватив ее за руку и возвращая на место у камина.

– Тогда я позову на помощь, – сказала Сюзанна, вырвавшись из рук Камила и устремляясь к окну.

Камил поймал ее за прядь волос, выбившуюся из-под гребешка во время их занятий любовью.

Но Сюзанна успела уже ухватиться за шпингалет окна и крепко в него вцепилась. Камил стал прилагать тщетные усилия для того, чтобы оттащить ее от окна.

В этой борьбе Сюзанна одной рукой выбила стекло.

Из многочисленных ран от осколков потекла кровь.

При виде собственной крови Сюзанна так разъярилась, что, очевидно, сама не понимая, что делает, закричала во всю силу легких:

– Помогите! Убивают!

– Замолчи! – воскликнул Камил, закрывая ей рот ладонью.

– Убивают! Убивают! – продолжала кричать Сюзанна, со всей силой вцепившись зубами в ладонь.

– Да замолчишь ли ты, наконец, змея!.. – глухо сказал Камил, хватая ее за горло свободной рукой и заставляя выпустить из зубов свою ладонь.

– Убивают! Уби… – сдавленно прохрипела мадемуазель де Вальженез.

Камил, не находя другого способа помешать ей кричать, повалил ее на пол рядом с трупом госпожи де Розан и стал сильнее сжимать горло Сюзанны.

Началась ужасная борьба. В конвульсиях агонии Сюзанна изгибалась, пытаясь освободить горло. Камил, понимая, что, если ей удастся выскользнуть из-под него, он пропал, продолжал усиливать давление на горло девушки. Наконец, взяв над ней верх, он уперся ей в грудь коленом и сказал:

– Сюзанна, ты рискуешь своей жизнью. Поклянись, что будешь молчать. Иначе я возьму грех на душу, и вместо одного трупа здесь будет два!

Сюзанна в ответ что-то прохрипела. Было ясно, что этот хрип выражал угрозу.

– Что ж, будь по-твоему, гадюка! – сказал молодой человек, всей тяжестью своего тела наваливаясь на горло и грудь мадемуазель де Вальженез.

Прошло несколько секунд.

Внезапно Камилу показалось, что в коридоре раздался шум шагов. Он обернулся.

Через незапертую выходившую в коридор дверь комнаты Долорес и открытую ею дверь, соединявшую номера, в комнату Камила ворвался хозяин гостиницы с ружьем в руках в сопровождении трех-четырех человек. Это были постояльцы и слуги гостиницы, прибежавшие на крики, раздававшиеся из номера.

Креол машинально встал на ноги и отошел от Сюзанны де Вальженез.

Но та продолжала лежать так же неподвижно, как госпожа де Розан.

Во время борьбы Камил задушил ее.

Она была мертва.

Спустя пять или шесть лет после описанных событий, то есть где-то в 1833 году во время посещения каторги в Рошфоре, куда мы приехали навестить святого Венсана де Поля девятнадцатого века – аббата Доминика Сарранти, – он показал нам возлюбленного Шант-Лила, человека, повинного в смерти Коломбана и убившего Сюзанну. Его некогда такие черные волосы стали белее снега, а лицо, всегда такое веселое, носило отпечаток черной тоски.

Жибасье, как всегда свежий, бодрый и насмешливый, заявил, что Камил де Розан был старше его лет на сто.