Альбер Бланкэ - Война амазонок

Но теперь герцогиня Шеврез, которую лета не сделали ни набожной, ни жеманной, была против нее, или правильнее сказать, против ее министра.

Королева, когда вошла к Ренару, находилась в тревожном расположении духа и была очень рада удержать возле себя де Бара и Жарзэ.

– Господа, – сказала она, – не правда ли, стыдно видеть подобные вещи?

– Какие?

– Сейчас буржуазия и народ, стоявшие вдоль дороги, холодными и любопытными глазами смотрели, как проезжал их король. Между тем как через минуту, когда проезжал Бофор, раздались крики радости и любви.

– Ваше величество, герцог Бофор рыночный король, – с презрительным видом произнес герцог Бар.

– Де Бофор забывает, что мы закрыли глаза на его побег и что в Бастилии готова для него комната.

– Я капитан телохранителей, – продолжал маркиз Жарзэ, – и, если ваше величество мне прикажете, герцог Бофор сегодня же будет опять в своей тюрьме.

– Нет, – с живостью сказала королева, – я не хочу возмутить против себя весь этот народ, и надеюсь, что герцог скоро совершит какое-нибудь сумасбродство, которое погубит его в глазах его партии.

– Ваше величество, – возразил герцог Бар, – три года, проведенные в тюрьме, сделали из сумасброда мудреца.

– Что за идея!

– Я знаю людей; герцог Бофор внешне выказывает прежнее сумасбродство, но бывают минуты, когда его прекрасная голова склоняется на грудь, глаза покрываются туманом, и он впадает в мрачные размышления.

– Герцог, возможно, прав, – согласилась Анна Австрийская. – Герцог Бофор – внук Генриха IV, который всегда выпутывался из ловких козней королевы Катерины.

– Угодно вашему величеству, чтобы я освободил вас от этого дерзкого рыночного короля? – предложил Жарзэ.

– Каким образом?

– Обыкновенным проступком, который всегда может предоставить случай. Ссору затеять легко, и хотя Бофор внук короля, он довольно храбр и не откажется скрестить шпагу с простым дворянином.

– Нет, нет, не делайте этого, Жарзэ! – воскликнула королева, сердце которой забилось.

– Мосье Жарзэ, – сказала мадемуазель Монпансье, – герцог Бофор, хотя и враг кардинала Мазарини, слуга королевы, он не может забыть милостей, которыми ее величество одаривала его.

– Это правда, – согласилась Анна, несколько покраснев, – он прежде был самым преданным из моих слуг.

– И теперь, – продолжала принцесса, – я уверена, он не изменил своих чувств.

– Однако он идет против моего министра, следовательно, и против меня.

– Ваше величество, – продолжал герцог Бар, Бофор имеет очень сильную поддержку среди черни. Чернь чтит память короля Генриха, а память прелестной Габриэли окружена романтической легендой. Кто знает, чем это может кончиться? Французы легкомысленны и легко поддаются энтузиазму; наступит момент, когда они, пожалуй, и не обратят внимание на незаконное происхождение этого человека.

– Что вы хотите сказать? Он на французском троне!

– Он или Кондэ. Все, что происходит, ведет к этому. Разве коадъютор не мечтает о тиаре?

– Мы все это приведем в порядок, господа.

– Если бы ваше величество прислушались к тому, что я говорил сейчас, – возразил Жарзэ.

– Что такое?

– Если вашему величеству угодно присутствовать при любопытном зрелище, выйдите на террасу, которая возвышается над садом. Скоро настанет час, когда Бофор и его друзья прогуливаются в Тюильри. Герцог Бар и еще несколько дворян, которые, я знаю, находятся здесь, мы не пустим их на дорогу.

– Я вам это запрещаю, Жарзэ! – сказала королева слабым голосом, но улыбаясь.

– Ваше величество мне запрещаете?

– Да.

– Обнажать шпагу в Тюильри, так как это королевский сад? Но, смею надеяться, вы мне не запрещаете показать рыночному королю, что его ложное звание неприятно его повелителям.

– И этого я не хочу.

– Берегитесь, если кардинал будет упорно держаться кротких мер, король скоро будет вынужден бежать из своей столицы, как это уже было.

– Вы думаете?

– Коадъютор волнуется больше прежнего, аббаты вчера и сегодня проповедовали против Мазарини, все это не предвещает ничего хорошего.

Королева обернулась к мадемуазель Монпансье.

– Вы слышите, опять ваш отец принялся за свое, он заодно с этими людьми.

– Ваше величество, отец мой предан вам, он вам клялся.

– Принц Гастон приучил нас к своим клятвам после гибельной истории с Шале.

– Ваше величество… – сказала принцесса, сильно покраснев.

– Ваше величество, – вмешался Жарзэ, сжалившись над положением мадемуазель Монпансье, – я придумал план.