Алексис Бувье - Кредиторы гильотины

По мере того как Винсент говорил, можно было видеть, какое впечатление производят его слова на Нисетту.

На ее лице попеременно отравились презрение, беспокойство, страх, ужас. Наконец она бросилась к нему, и, заламывая руки, закричала:

– Замолчите! Замолчите! Если вы меня спасете, то я сделаю все, что вы скажете.

Винсент презрительно улыбался.

– Эта бумага будет нам гарантией спокойствия. Едва сделав признание, вы сразу направились к нему, и разрушили наш двухлетний труд. Мы не чувствуем к вам ни привязанности, ни презрения. Вы можете быть нам полезны, и в обмен на вашу подпись мы гарантируем молчание. Мы позволим вам выдавать себя за несчастную обманутую женщину, вместо сообщницы. Служа нам, вы спасаете себя не только в настоящем, но и в будущем.

Нисетта слушала, сжав лоб руками.

Когда Винсент закончил, наступило молчание. Молодой человек с беспокойством ожидал решения.

Читатель понимает, что Винсент прибегал ко лжи, так как ему нужно было добиться результата во что бы то ни стало. Иначе все пошло бы прахом.

– Вы говорите мне, что хотите погубить Андре, во что бы то ни стало и для этого вам нужны свидетели… Вы пришли просить меня быть этим свидетелем, а иначе вы обвините меня?

– Вы совершенно правильно поняли меня.

– Вы сказали мне, что из его сообщницы я стану якобы его жертвой, что, служа вам, я спасаю себя, обеспечиваю будущее и уничтожаю настоящее…

– Я клянусь вам своей честью.

– Своей честью… – задумчиво повторила Нисетта.

Снова несколько минут прошло в молчании. Винсент с беспокойством наблюдал за ней.

– Все это хорошо, но когда его возьмут, то он скажет…

– Его никто не возьмет.

– Что вы говорите?

Винсенту было неприятно, но, тем не менее, он сказал:

– Андре в наших руках. Мы не собираемся предавать его суду. Мы только докажем, что он виновен, но за глаза.

– Я могу рассказать все, что угодно. Между нами не будет очной ставки?

– Нет. Вы сообщите правду о нем. Только тогда мы согласны молчать о вас.

– Но вы обещаете мне, что я его никогда больше не увижу? Дайте слово, что у нас с ним не будет очной ставки.

– Вы будете вызваны только тогда, когда он умрет.

Услышав последние слова, она испугалась, так как поняла, что те, кто хотел отомстить за жертвы Андре, гораздо сильней, и ее жизнь для них будет значить очень мало, если им придется ею пожертвовать.

Нисетта всегда действовала под влиянием минуты. Не заботясь о будущем, презирая прошлое, она жила только настоящим. Она не думала о последствиях такого поведения. Убежденная, что она не подвергается никакой опасности, а наоборот, будет находиться под покровительством семьи Лебрен, она решительно сказала:

– Хорошо, мсье, я к вашим услугам. Я сделаю то, что вы хотите.

Он подал ей показания, записанные Панафье, и она поставила свою подпись.

– Разве вы не вдова? – спросил Винсент, читая ее подпись.

– Для всего света я вдова, но если эта бумага попадет в суд, то я не хочу лгать.

– Ваш муж жив?

– Жив, но я не знаю, что с ним случилось. Он изменил имя, как и я, и мы с ним все это время не виделись.

Винсент спрашивал об этом совершенно равнодушно. Он делал это для того, чтобы протянуть время, пока сохнут чернила.

Затем он тщательно свернул бумагу и положил ее в бумажник, говоря:

– Теперь слушайте меня. Я дам вам необходимые деньги для переезда, и вы отправитесь к себе домой, где постараетесь жить как можно проще и скромнее. Так как с этого дня могут проверить, как вы живете, то следите за собой и ждите от нас известий.

Эти слова не успокоили Нисетту. Поэтому она, получив деньги, напомнила:

– Дайте слово, что я не буду скомпрометирована. В противном случае, я не скрою ничего.

Но Винсент сухо перебил ее:

– Вам не нужно будет говорить ничего сверх того, что мы вам скажем, когда наступит время. Если же вы заговорите, то в руках правосудия будет только одна жертва – вы.

Тон Винсента привел Нисетту в ужас. Тот же, посмотрев на нее и поняв, что она укрощена, сказал:

– Прощайте, мадам. Мы увидимся с вами в Париже.

И вышел.

Сжав в ярости губы, Нисетта говорила себе: «Я должна повиноваться – или я погибла».

Она позвала лакея и приказала ему отнести чемоданы на вокзал Парижской дороги.

На расстоянии нескольких часов от Гильона по дороге в Дом-ле-Дам находится маленький кабачок.

Дом имеет всего два этажа, причем в верхнем – четыре комнаты, а в нижнем – только три.