Жорж Онэ - Парижанка

– Не следует, дитя мое, судить нравы этих людей с точки зрения строгой буржуазной морали Ты сама могла видеть, что у них особые понятия о долге и что они выработали для своего обихода правила, имеющие целью одно удобство существования. Прежде всего не следует ни стесняться, ни скучать – таков руководящий закон всех их действий. В результате самая широкая свобода для каждого поступать, как ему заблагорассудится. И они пользуются ею. Известно, что вот уже несколько лет между госпожой Леглиз и Томье установилась прочная связь. Если бы госпожа Леглиз обманула Томье или он ее, это вызвало бы еще худший скандал, чем предшествовавшая измена госпожи Леглиз мужу. Тем не менее бесспорно, что эти узы, как бы они ни были тесны, пожалуй даже теснее брачных уз, с течением времени ослабевают. Прожив семь, восемь лет с любовницей, мужчина отлично замечает, что он несет все неудобства супружества, не пользуясь его преимуществами. В результате – к зрелым годам фатальный перелом, наказание женщине, которая вела себя дурно; оно заключается в попытке любовника покинуть предмет былого увлечения. Любовник не женат и может думать еще о будущем, мечтать о том, чтобы обзавестись собственным домом, иметь детей, семью. Вот подводный камень, о который обыкновенно разбивается барка адюльтера, расцвеченная флагами, веселая и пестрая, которая сулила привести влюбленных к вечному счастью. Любовник хочет выйти на сушу, любовница старается снова пустить барку по волнам. Отсюда – борьба, столкновение, мольбы, слезы. Если мужчина уступит, то опять отчаливает от берега, и тогда он погиб безвозвратно. Ему предстоит спуститься вниз по реке до самого конца, а здесь его подстерегают старость, болезнь, уныние и смерть. Томье, по-моему, разбирает охота спрыгнуть на землю; весь вопрос в том, сумеет ли он, а главное, стоит ли тебе помочь ему в данном случае.

Наступило молчание. Роза подумала и продолжала:

– Я угадываю это. Но ты вполне разъяснил мне положение дел. Де Томье разлюбил госпожу Леглиз, а госпожа Леглиз продолжает любить де Томье. И, наверно, она подозревает намерения своего друга, подозревает и горюет. Уж не я ли виновата в этой перемене взглядов Томье? Если бы не я, стал ли он думать о другой женщине?

– Будь уверена в том, – с живостью подхватил Превенкьер. – Ты видишь, как далеко простираю я свою откровенность с тобою, чуть не до грубости. Я согласен, что ты нравишься Томье, но думаю, что ему вместе с тем надоела теперешняя беспутная жизнь. Ему хочется свернуть на новую дорогу, и он юлит около тебя не потому, что влюбился до безумия, – ты явилась как раз в тот момент, когда он вздумал искать себе жену. Он тебя видел, разговаривал с тобою, он знает, что ты богата; все это, вместе взятое, подало молодому человеку мысль, что ему никогда не найти более подходящей партии. И я сознаюсь, что он прав. Вот баланс операции; пассив и актив Томье. Реши, как ты хочешь поступить.

– Де Томье мне нравится, он благовоспитан, умен и в высшей степени симпатичен; я считаю его искренним. Но следует ли мне соглашаться на то, что прежде всего повлечет за собой несчастье доброй и очаровательной женщины?

– О, на этот раз ты мелешь вздор! – перебил Превенкьер. – Говоря таким образом, ты, кажется, смотришь на связь госпожи Леглиз и Томье как на нечто законное. Ничуть не бывало! И госпожа Леглиз несет теперь заслуженное наказание за свою безнравственность, ни больше ни меньше. Я знаю, как тяжело и стеснительно для такого деликатного человека, как ты, быть причиной горя твоей соперницы. Но что ты можешь сделать? Это не твоя вина. Если Томье не женится на тебе, он, вероятно, женится на другой молодой девушке, и, пожалуй, ты со временем раскаешься, что оттолкнула от себя милейшего человека, который сделал бы тебя чрезвычайно счастливой. Ведь на вещи надо смотреть здраво. Томье в своем настоящем положении, изведав все радости жизни, будет идеальным мужем для такой девушки, как ты. Нечего бояться, что он испортит теперь свою будущность из-за женщины. Можно быть уверенным, что кутежи ему приелись. Он сделается степенным, серьезным, безупречным и удовольствуется с этих пор легальным счастьем, позволительными наслаждениями. Дом его будет одним из самых приятных в Париже, а за городом он устроится на широкую ногу: займется коннозаводством, охотой и тому подобными делами. Он станет собирать редкости, как знаток и любитель. Я предвижу заранее, какой из него разовьется важный аристократ. С его выдержкой, вкусами и при твоем богатстве ему, наверно, предстоит выдающаяся роль в большом свете Парижа, Право, прежде чем отказываться от подобных преимуществ, надо поразмыслить.