Виссарион Белинский: Парижские тайны

«– Ну, сестрица Анна, не ребячься, – сказал он, – мы не видались шестнадцать лет; если ты будешь закрывать лицо платком, так мы не узнаем друг друга…

– Брат! бедный брат! Как ты опять попал в тюрьму?

– Что ж делать?.. Когда меня выпустили из галер, я везде просил работы, никто не захотел принять меня… Я умел только делать фокусы, чего вовсе не нужно в маленьком городке, куда меня сослали на житье… Я пробираюсь в Париж; на дороге мне захотелось есть… я украл…

– Молчи!.. – сказала Анна, опасаясь, что сторож услышит опасное признание брата.

– Не беспокойся! Я был пойман с поличным и во всем признался; все кончено…

– Боже мой! ты говоришь это так хладнокровно…

– Если я буду говорить горячекровно, что выиграю?.. Адвокат сказал мне, что меня пошлют лет на двадцать на галеры…

– Да ты там умрешь, ты такой слабый!..

– Ничего! Мне хочется посмотреть море! Притом же, по слабости моей, меня употребят на какую-нибудь легкую работу… Я буду рассказывать сказки и заставлю начальников любить меня, а товарищей – уважать меня… Ба! да ты и сама, судя по твоему платью, ездишь не в карете… А что твои дети, муж?

– О! не говори мне о нем… Вот уж три года, как он бросил меня с детьми, обобрал все имение и продал…

– Бедная сестра! как же ты жила с тремя детьми?

– Я работала у бахромщика; соседки стерегли моих детей; я начинала богатеть, добрые благодетели наградили меня милостями; старшая дочь помогала мне… У меня уж было спрятано тридцать пять франков, как вдруг муж возвратился… Он отнял у меня деньги, поселился у нас, не работал, напивался всякий день и бил меня, когда я жаловалась.

– Подлец!

– Этого мало: он привел с собою свою приятельницу, и ее надобно было терпеть!.. Мало-помалу он начал продавать наши мебели… Предвидя разорение, я пошла к адвокату посоветоваться и спросить, как остановить мужа…

– Да ты просто бы выгнала его!

– Хорошо, да я не имела права!.. Адвокат сказал мне, что муж может располагать имуществом жены и ничего не делать; что это несчастие, которому следует покориться; что присутствие его приятельницы дает мне право требовать развода и раздела… но что на развод надобно четыреста или пятьсот франков… а я в год столько не наживу!.. Где занять столько денег?

– Да, – прервал Пик-Винегр с негодованием, – французское правосудие слишком дорого для бедняков. Вот ты моришь себя трудами для воспитания детей, а муж тебя бьет и грабит; ты просишь защиты у закона, а подьячие тебе отвечают: вы правы, муж ваш подлец, вас избавят от него, только пожалуйте пятьсот франков!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Послушай, – продолжал Пик-Винегр, – обращаясь к сестре, – зачем же ты не прятала деньги от мужа?

– Я прятала, да он так меня бил, что я была принуждена уступить ему… не из боли, а потому что я говорила себе: если он изобьет меня так, что мне нельзя будет работать, если переломит мне руку, кто станет ходить за моими детьми, кормить их?.. Если меня отвезут в больницу, они в это время умрут с голоду!.. Вот почему я отдавала деньги мужу, только бы уцелеть и работать!..

– Бедная женщина!..

– А однакож я никогда никому не делала зла; я хотела только работать, угождать мужу и ходить за детьми… Как быть!.. На свете есть счастливцы и несчастные, как есть добрые и злые!

– Да и добрые-то удивительно как счастливы!.. Наконец избавилась ли ты от мужа?

– Он ушел, продав мою кровать и колыбели моих детей!.. Один раз он сказал мне: «У нас дочь красавица; глупо не пользоваться ее красотою!»

– А! продав мебель, он хотел продать и детей!

– Когда он это сказал, я вышла из себя, мои упреки заставили его покраснеть… Он прибил меня, ушел, и с тех пор я больше не видала его… Теперь я спокойна!.. Одно мучит меня: я не могу помочь тебе, братец, однакож постараюсь…

– Ба! ты думаешь, что я соглашусь принять твою помощь? Напротив, я буду собирать деньги с заключенных за мои сказки; а если они не дадут, так ничего не услышат… А ты между тем работай, трудись: когда ты опять наживешь что-нибудь, муж придет, ограбит тебя снова… да, пожалуй, продаст и дочь, как продал кровати…

– О! нет! он скорее убьет меня!

– Тебя-то он не убьет, а ее продаст… Ведь адвокат сказал, что муж твой – хозяин в доме, пока вас не разделят, а на раздел надобно пятьсот франков!.. У тебя нет пятисот франков, так отдавай мужу все… и дочь! Он поведет ее куда захочет…

– Боже мой! Если такая низость возможна, где же правосудие?

– Французское правосудие, как говядина… слишком дорого для бедных! – закричал Пик-Винегр с громким хохотом. – Если нужно послать в тюрьму или на галеры, так это делается даром!.. Если нужно отрезать голову… это тоже даром… Но если нужно оградить честную женщину от мужа-грабителя, который хочет и может продать дочь, так правосудие стоит пятьсот франков!.. Ну, бедная Анна, обойдись без него!