Бернард Шоу - Святая Жанна

Роберт (Пуленгею). Все это чепуха, Полли, но войска будут слушать эту чепуху, разинув рот. Даже дофин, и тот поверит. А если она заставит драться дофина, она на все способна.

Пуленгей.Давай попробуем. В девушке что-то есть…

Роберт (Жанне). Теперь слушай меня и (с отчаянием) не прерывай, покуда я не додумаю до конца…

Жанна (шлепаясь снова на табурет, как послушная школьница). Да, капитан.

Роберт.Приказываю тебе отправиться в Шинон в сопровождении этого офицера и троих его друзей!

Жанна (сияя, сжав от восторга ладони). Ах, сеньор! Вокруг вашей головы – сияние, как у святого.

Пуленгей.Как она проникнет к королю?

Роберт (с опаской глядя наверх, нет ли над ним и в самом деле нимба). А как она проникла ко мне? Если дофин сумеет ее не пустить – я его недооценивал. (Встает.) Пусть едет в Шинон и скажет, что послал ее я. А там будь что будет.

Жанна.А латы? Можно мне надеть солдатскую одежду, капитан? Можно?

Роберт.Надевай что хочешь. Я умываю руки.

Жанна (в бешеном возбуждении). Идем, Полли, скорей! (Бросается вон из комнаты.)

Роберт (пожимая руку Пуленгею). Прощай, дружище, видишь, на что я отважился? Мало кто на это был бы способен. Но ты прав, в ней что-то есть.

Пуленгей.В ней что-то есть. Прощай. (Выходит.)

Роберт, все еще сомневаясь, не оставила ли его в дураках какая-то сумасшедшая, да еще из низов, отходит от двери, почесывая затылок. Вбегает Управительс корзинкой.

Управитель.Сеньор, сеньор…

Роберт.Ну, что там еще?

Управитель.Куры несутся как оглашенные! Шесть десятков яиц!

Роберт (судорожно замирает, крестится, с трудом разжимает бледные губы). Боже милостивый! (Громко, задыхаясь.) Воистину, она – посланец Божий!

Замок Шинон в Турени. Часть тронного зала, отделенная занавесью. Дофина ожидают архиепископ Реймский – дородный князь церкви, у которого нет ничего духовного, кроме властной осанки, и лорд-канцлер – монсеньор де ла Тремуйль – заносчивое чудовище, не человек, а винная бочка. Справа от них обоих – дверь. Солнце давно перевалило за полдень 8 марта 1429 года. Архиепископ хранит величавое достоинство, а стоящий от него по левую руку Канцлер просто пышет яростью.

Ла Тремуйль.Какого черта дофин заставляет себя ждать? Ну и терпеньице же у вас – стоите как каменный истукан!

Архиепископ.Конечно. Я – архиепископ, а что такое архиепископ? В некотором роде истукан. Наше ремесло приучило нас к выдержке – ведь нам приходится имело дело с таким политическим дураком! Да к тому же, любезный мой канцлер, у дофина есть привилегия королей: заставлять себя ждать.

Ла Тремуйль.Будь он проклят, этот дофин, не при вас будь сказано! Знаете, сколько он мне должен?

Архиепископ.Видимо, куда больше, чем мне, – вы ведь богаче.

Ла Тремуйль.Двадцать семь тысяч он у меня вытянул напоследок. Двадцать семь тысяч чистоганом.

Архиепископ.Но куда все это девается? Ни разу не видел на нем костюма, который я решился бы кинуть последнему из моих служек.

Ла Тремуйль.За обедом он довольствуется цыпленком или обрезком баранины. (В дверях появляется Паж .) Наконец!

Паж.Увы, ваша светлость, это не его величество. Сюда идет господин де Рец.

Ла Тремуйль.Этот молокосос Синяя Борода? А почему ты нам докладываешь?

Паж.Кажется, что-то случилось. С ним капитан ла Гир.

Входит Жиль де Рец,молодой человек 25 лет, очень франтоватый и очень самоуверенный. Бросая вызов двору, где все гладко выбриты, он кичится своей вьющейся бородкой, выкрашенной в синий цвет. Ему во что бы то ни стало хочется быть приятным, но он не вызывает симпатий, поэтому одиннадцать лет спустя, когда Жиль де Рец попытается восстать против могущества церкви, его обвинят в том, что он получал удовольствие, совершая чудовищные жестокости, и повесят. Пока что виселица еще не бросила на него свою тень. Он весело приближается к Архиепископу. Паж выходит.

Синяя Борода.Ваш смиренный агнец, святейший. Добрый день, монсеньор. Знаете, что случилось с ла Гиром?

Ла Тремуйль.Наверно, так чертыхался, что потерял голову.