Артур Дойл - Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы (сборник)

Вторая книга, на которую я ссылался, это «Малайский архипелаг» Альфреда Уоллеса {399}. Между этими людьми есть странное сходство. Смелость, как физическая, так и научная, мягкая настойчивость, широта кругозора и всеохватность знаний, страсть к изучению природы. Уоллес интуитивно понял и описал в письме Дарвину причину естественного отбора как раз в то время, когда тот готовил к выходу книгу, основанную на двадцати годах работы, в которой излагал те же идеи. Что должен был чувствовать Дарвин, когда читал то письмо? Но ему нечего было бояться, потому что у его книги не было более восторженного почитателя, чем тот, кто в некотором смысле предвосхитил ее. Уоллес – яркий пример того, что в науке, так же как и в религии, есть свои герои. В Папуа {400}он должен был исследовать жизнь и виды райских птиц, и за годы странствий по этим островам полностью изучил их фауну. В одном из примечаний в его книге указывается, что папуасы, населяющие территории, где обитает райская птица, – убежденные каннибалы. Только представьте себе, каково это годами жить бок о бок с такими соседями! Молодой человек, прочитавший эти две книги, обязательно станет богаче как умственно, так и духовно.

Вот мы и добрались до последнего séance [31]. В последний раз, мой терпеливый друг, я прошу вас расположиться поудобнее на стареньком зеленом диванчике, устремить взгляд на дубовые полки и приготовиться слушать мои разглагольствования об их содержимом. В последний раз… И все же, бросая взгляд на ряды корешков, я понимаю, что не рассказал даже об одной десятой тех книг, которым я чем-то обязан и к которым испытываю чувство благодарности, не высказал даже одной сотой из тех мыслей, которые проносятся у меня в голове, когда я смотрю на них. Впрочем, это, может быть, даже и хорошо, поскольку человек, который сказал все, что мог сказать, наверняка сказал слишком много.

Позвольте мне ненадолго взять на себя роль наставника. Я перехожу на этот строгий (о, прошу вас, не называйте его педантским!) тон, потому что глаза мои остановились на уголке, в котором располагается мое небольшое собрание научных трудов. Мне хотелось сказать, что, если бы я выступал в роли советчика для молодого человека, который только начинает жизнь, я бы порекомендовал ему один вечер в неделю отводить научному чтению. Если он достаточно настойчив, то, начав чтение в двадцать, к тридцати годам он овладеет всеми необходимыми знаниями, которые помогут ему достойно пройти по любой дороге, на которую его выведет жизнь. Советуя заниматься научным чтением, я не имею в виду, что он должен давиться пылью старых сухих учебников, углубляться в изучение подгрупп чешуекрылых {401}или зубрить классификации двудольных растений. Все эти скучные тонкости – колючие кусты в чудесном саду науки, и будет глупо перед началом прогулки по нему совать в него голову. Держитесь от него подальше, пока не обойдете все лужайки и не исследуете все тропинки. По этой же причине избегайте учебников, которые отбивают охоту к знаниям, займитесь лучше популярной наукой, которая так привлекательна. Не стоит надеяться стать специалистом во всех этих разнообразных областях знаний. Гораздо лучше получить о них общее представление и понимать, как они между собой связаны. Например, достаточно лишь немного узнать о геологии, чтобы любая каменоломня, любой железнодорожный туннель превратился в предмет интереса. Немного зоологии поможет вам удовлетворить любопытство и узнать, как называется и к какому отряду принадлежит эта коричневая ночная бабочка, которая сейчас вьется вокруг лампы. Немного ботаники – и вы узнаете каждый цветок, который может попасться вам во время загородной прогулки, и испытать щекочущее чувство любопытства, случись вам заметить еще незнакомый. Немного археологии – и вы будете знать, что скрывается под старыми курганами на английских полях, или мысленно дорисуете контур древнего римского лагеря {402}, остатки которого виднеются на холмах. Немного сведений из астрономии заставят вас более внимательно всматриваться в небо, научат отличать близкие нам планеты, движущиеся по собственным орбитам, от далеких звезд, и чувствовать великий порядок, красоту и величие материальной вселенной, которые являются верным признаком того, что за всем этим стоит сила духовная. Как человек науки может быть материалистом, для меня так же непонятно, как и то, как человек верующий может ограничивать всесилие Создателя. Покажите картину, написанную не художником, покажите бюст, сотворенный не скульптором, дайте послушать музыку, сочиненную не композитором, и тогда можете начинать говорить мне о вселенной, созданной не Творцом вселенных, и мне все равно, каким именем вы Его назовете.