Анна Сьюэлл - Черный Красавчик

– И ты еще защищаешь людей, Меррилегс! – презрительно вздернула верхнюю губу Горчица. – Выходит, даже самые умные и добродушные среди них и то постоянно делают глупости. Иначе почему бы нашему сквайру или конюху Джону не освободить своих лошадей от шор?

– Должен признаться, они об этом уже подумали, – ничуть не смутился пони. – Однажды я подслушал их разговор. Хозяин говорил Джону, что шоры, может быть, и вредны, но, если лошадь с ними объездили, наверное, будет опасно ее запрягать по-другому. И тогда Джон сказал, что в некоторых других странах лошадей объезжают вообще без шор, и он ничего не имел бы против, если бы у нас, в Англии, стали поступать так же. Когда я это услышал, – продолжал Меррилегс, – я понял, что еще не все кончено. Думаю, уже на нашем с вами веку шоры будут отменены. А теперь, – в нетерпении начал он двигать ногами, – предлагаю всем пробежаться на тот конец сада. Я слышал, как от ветра там только что попадали на землю яблоки. По-моему, нам лучше их съесть, прежде чем они достанутся червякам.

Предложение Меррилегса всем нам пришлось по вкусу. Забыв о серьезных беседах, мы побежали на другой конец сада. Слух не подвел нашего умного пони. В траве нас действительно ждали великолепные яблоки.

Мистера Гордона и миссис Гордон знали в наших краях абсолютно все. Они были добры и отзывчивы. Помогали они не только людям, но и животным, если те нуждались в участии или поддержке. Чем дольше я жил в Бертуик-парке, тем сильнее гордился своими хозяевами. Лучшего места для порядочного коня не существовало, наверное, на всем свете. Все слуги в поместье старались вести себя так же, как сквайр и его жена. Если последние узнавали, что кто-нибудь из деревенских детей обижал или мучил животных, наказание следовало неотвратимо.

В особенности заботились в Бертуике и окрестностях о лошадях. Сквайр Гордон вместе с первым моим хозяином фермером Греем вот уже двадцать лет убеждали жителей этих мест не пользоваться мартингалом. К тому времени как я появился на свет, им удалось достигнуть такого успеха, что мартингал встречался в наших краях очень редко. Если хозяин или хозяйка всё же встречали какую-нибудь бедную лошадь, которая, неестественно выгнув шею, тащила тяжело нагруженную повозку, они всегда останавливали возницу и старались уговорить его отказаться от варварского приспособления.

Особенно удавались подобные уговоры хозяйке. Ни один мужчина не мог устоять перед ней. Жаль, на нее не все леди похожи. Потому что, будь они все такими, наш мир давно уже состоял бы из одних справедливых и добрых людей.

Хозяин тоже всегда старался воздействовать на хозяина лошади. Помню, однажды утром мы возвращались с прогулки. Навстречу нам ехал маленький пони, который легко вез фаэтон с крупным, тяжелым мужчиной. Поравнявшись прежде, чем мы, с воротами, пони хотел завернуть в поместье. В это время толстый мужчина так грубо дернул за повод, что у бедного маленького коня от неожиданности и боли едва ноги не подкосились.

Немного оправившись от потрясения, пони попробовал снова пройти в ворота. Мужчина в ответ огрел его изо всей силы кнутом. Пони рванулся вперед. Тогда хозяин с такой силой дернул за повод, что удивляюсь, как у коня уцелела челюсть. Дальнейшее было ужасно. Не выпуская из рук повода, толстый негодяй наносил удар за ударом ни в чем не повинному пони. Мой хозяин все это видел. По его просьбе я быстро домчал его до ворот.

– Сойер! – строгим голосом обратился сквайр Гордон к жестокому человеку. – Мне кажется, вы забыли, что имеете дело с живым существом.

– Не только с живым, но и с ужасным характером, – мрачно ответил хозяин пони. – Он своевольничает. А я этого не потерплю, сэр.

Когда мы подъехали ближе, я узнал этого человека. Он работал строителем и часто наведывался по каким-то делам в Бертуик-парк.

– Неужели вы надеетесь таким образом исправить характер коня? – еще строже спросил хозяин.

– Когда лошади велят ехать прямо, она должна слушаться, а не сворачивать, – сердито отвечал толстяк.

– Но вы же часто приезжали на этом пони ко мне. Вот он и решил завернуть в ворота. У него просто хорошая память. Но, в общем, и это не имеет никакого отношения к делу. Вынужден вам сказать, мистер Сойер, что еще никогда не видал хозяина, который так безобразно обращался бы с пони. И неизвестно, кому вы наносите своей яростью больше вреда, себе или вашей лошади. Помните, на небесах нас будут, в частности, судить и за то, как мы относились к животным.