Анна Сьюэлл - Черный Красавчик (с иллюстрациями)

Одно из моих первых воспоминаний: я живу на просторном, приятном лугу с чистым прудом посредине. Над водой склоняются тенистые деревья, где дно поглубже, растут камыши и водяные лилии. По одну сторону луг заканчивался живой изгородью, за которой простиралось вспаханное поле. В изгороди были ворота, и через них, по другую сторону луга, нам виден был хозяйский дом у самой дороги. В верхней части луга высажены елочки, а нижняя обрывается к быстрому ручью.

Когда я был совсем маленьким и еще не мог щипать траву, мать кормила меня своим молоком. Днем я бегал рядом с ней, а по ночам засыпал под ее боком. В жару мы целыми часами стояли у пруда в тени деревьев. Когда становилось холодно, мы могли укрыться в теплом сарае у елочек.

Потом я подрос и перешел на траву. Днем моя мать работала, но на ночь возвращалась ко мне.

Кроме меня, по лугу бегало еще шестеро жеребят, они были старше меня, а некоторые ростом со взрослых коней. Все равно, я бегал в компании с ними, и нам бывало очень весело. Мы скакали галопом наперегонки, круг за кругом. Правда, мы не только скакали: бывало, что старшие жеребята начинали кусаться и лягаться.

Однажды, когда мы уж очень расшалились и не могли уняться, мать заржала, подзывая меня к себе.

Я подбежал, и мать сказала мне:

— Я прошу тебя внимательно выслушать и запомнить мои слова. Твои друзья — очень славные жеребята, но они будут упряжными лошадьми, поэтому они не обучены хорошим манерам. А ты — породистый жеребенок и родился в достойной семье. Имя твоего отца пользовалось славой в здешних краях, а твой дед два года подряд выигрывал призовые кубки на скачках в Ньюмаркете. Твоя бабка была лошадью добрейшего нрава, я никого не встречала добрей, чем она. И разве ты когда-нибудь видел, чтобы я кусалась и лягалась? Я надеюсь, ты не приобретешь плохих привычек, вырастешь добросердечным и послушным конем. Ты должен старательно и с желанием выполнять свою работу, высоко поднимать на бегу ноги и даже играя, не кусаться и не лягаться.

Я на всю жизнь запомнил добрый совет матери, я знал, что она лошадь мудрая и опытная и что наш хозяин весьма высокого мнения о ней. Мою мать звали Герцогиня, но хозяин часто называл ее Любимицей.

Хозяин нам достался добрый и хороший. Он нас сытно кормил, содержал в холе и не забывал говорить ласковые слова. Хозяин разговаривал с нами таким же голосом, каким разговаривал со своими детьми. Все лошади его любили, а моя мать любила его больше всех. Завидев его у ворот, мать радостно ржала и подбегала к нему.

Хозяин гладил ее, трепал по холке и говорил:

— Ах ты, моя Любимица! А как поживает твой маленький Черныш?

Я был черного цвета, поэтому он и называл меня Чернышом. Он угощал меня хлебом — это очень вкусная еда! — а иногда и для матери захватывал с собой морковку.

Вокруг хозяина собирались все лошади, он для каждой находил доброе слово, но мне казалось, что больше всех он любит нас с матерью.

Мать всегда возила его в город на ярмарку в легкой повозке.

На нашей ферме работал подросток по имени Дик. Он иногда приходил с поля к изгороди за спелым терновником. Наевшись ягод, он затевал игры с жеребятами, но это были нехорошие игры, потому что Дик швырялся палками и камнями, желая заставить нас скакать. Мы не очень-то его боялись: просто удирали прочь, но бывало, что Дик попадал в когото камнем, а это больно.

Однажды он затеял эту свою игру, не подозревая, что хозяин видит его с соседнего поля. Хозяин сразу понял, чем занимается Дик, перепрыгнул через изгородь, схватил его за руку и так ударил по уху, что тот взвыл от боли и неожиданности.

При виде хозяина мы все подбежали поближе — посмотреть, что происходит.

— Скверный мальчишка! — прикрикнул на него хозяин. — Скверный мальчишка! Ты это проделывал уже не раз и не два, но этот раз — последний! Вот тебе деньги за работу и убирайся домой! Ты больше не будешь работать у меня на ферме!

И мы действительно больше никогда не видели Дика.

Старый же Дэниэл, который присматривал за лошадьми, был к нам так же добр, как сам хозяин, и нам было хорошо.