Мери Элизабет Додж - Серебряные коньки

Это Петер! Ура! Он обогнал Ганса!.. Нет, Ганс опять впереди!.. На глаза Гильды наворачиваются слезы, а Гретель, сжав руки, не спускает глаз с брата. Еще несколько шагов, и он у цели!

Но в последнюю минуту Карл Шуммель, сделав большое усилие, опередил его и подбежал к колоннам.

– Карл Шуммель, одна миля! – закричал глашатай.

Снова наступает очередь девочек.

На этот раз Гильда значительно опередила всех. Катринка бежит в нескольких шагах от нее, но Ричи и Гретель остались позади. Гретель как будто колеблется, сомневается в своих силах, но когда Ричи обогнала ее, она быстро побежала вперед. Вот они обе уже около Катринки, а Гильда все-таки далеко впереди. Она летит, как стрела, и раньше всех достигает цели.

– Гильда ван Глек, одна миля! – снова раздается голос глашатая.

Громкие возгласы одобрения пронеслись в толпе и слились со звуками музыки. Но все смолкло, когда из павильона судей махнули флагом. Еще раз протрубили сигнал и побежали мальчики.

Ганс, Петер и Ламберт скоро опережают всех, но через минуту Карл Шуммель проносится мимо них, как стрела.

Гретель, отдыхающая на длинной красной лавочке, не может усидеть на месте. Она вскакивает и не спускает глаз с Ганса. Он и Петер уже обогнали Карла… Они бегут рядом… Проходит еще мгновение, и Петер первым подбегает к колоннам.

– Петер ван Гольп, одна миля! – кричит глашатай.

Снова раздаются восторженные крики толпы, и снова гремит музыка.

Девочки готовятся бежать в третий раз.

Эта третья миля может решить все. Но если ни Гильда, ни Гретель не останутся победительницами, для остальных еще не потеряна надежда получить серебряные коньки.

На всех лицах лежит серьезное, решительное выражение. Каждая девочка чувствует, что на этот раз она побежит вдвое быстрее. Они озабоченно топают ногами, чтобы убедиться, что коньки привязаны как следует, с нервным волнением осматривают каждый ремешок и потом, выпрямившись, устремляют глаза на мефрау ван Глек.

Платок падает, звучит труба, и девочки в одно мгновение исчезают вдали…

Вот одна из них добежала до флагштоков и повернула назад… Она далеко опередила всех и быстро приближается к колоннам.

Кто же это? Гильда или Катринка? Нет, ни та, ни другая. Это Гретель… Ее не в силах обогнать никто… Она уже у цели!

Тщетно выкрикивает глашатай ее имя: его голос заглушается криками и возгласами зрителей. Все знают и без глашатая, что Гретель Бринкер осталась победительницей, что она получит серебряные коньки!

Как птичка пронеслась она по льду и, добежав до колонн, застенчиво огляделась вокруг. Ей хочется поскорее пойти в тот уголок, где стоят ее отец и мать, но тронуться с места невозможно: к ней сначала подошел Ганс, потом окружили девочки. Гильда стоит около нее и, весело улыбаясь, что-то шепчет ей. Теперь уже никто не станет относиться к Гретель с презрением. Пасет она гусей или нет, а все-таки ей достались серебряные коньки; она королева конькобежцев.

Ганс отыскивает глазами Петера: ему хочется, чтобы тот был свидетелем торжества Гретель. Но Петер и не смотрит на нее. Он стоит на коленях и возится со своими коньками. Лицо его взволнованно и растерянно. Ганс подбежал к нему.

– Что с вами, мингер? – воскликнул он.

– Со мной случилась беда, Ганс, и мне придется отказаться от участия в беге! Я хотел стянуть потуже ремешок у конька, проткнул ножом новую дырочку, а ремешок оборвался…

– Возьмите ремешок у меня! – сказал Ганс, торопливо снимая коньки.

– Нет, нет, Ганс, спасибо тебе! Ступай скорее на свое место, а то опоздаешь.

– Вы называли меня другом, – горячо проговорил Ганс, – и не должны отказывать мне… Ради Бога, берите ремешок – вам нельзя терять ни минуты!

И Ганс, не слушая никаких возражений, сунул ремень в руку Петера.

– Иди, Петер! – крикнул Ламберт. – Мы ждем тебя!

– Поскорее, поскорее, мингер, – сказал Ганс. – Мефрау ван Гольп машет вам, чтобы вы становились в ряд… Не отговаривайтесь… Не беда, если я не буду участвовать в состязании. Я едва ли мог бы стать победителем: борьба будет главным образом между вами и Карлом Шуммелем.

– У тебя благородное, великодушное сердце, Ганс, – воскликнул Петер, крепко сжимая ему руку.

Едва успел он встать на свое место, как платок упал и раздался сигнал.

– Что за молодцы! – воскликнул какой-то старик, с восхищением глядя на скользящих по льду мальчиков.

И он был прав. Они неслись с такой поразительной быстротой, что казалось, у них на ногах были крылья, как у Меркурия.