Роберт Бернс - Стихотворения (сборник)

Вчера больному нанесла
Такой удар я, что могла
Людей сгубить им без числа;
Что ж оказалось?
Ведь у него вся кость цела
Почти осталась!

Неустрашим и полон сил,
Горнбук больного сторожил –
И мне трезубец иступил:
Он стал – хоть брось!
И кочана б он не пробил
Теперь насквозь!

Тогда, засаду затая,
Схватила косу в руки я –
И зазубрила лишь края:
Все было даром!
Скорей скалу рука моя
Снесла б ударом!

Порой он даже не пойдет
Смотреть больного, если тот,
Схватив капустный лист, пришлет
Его Горнбуку:
Он и по нюху пустит в ход
Свою науку.

К своим услугам он собрал
Весь медицинский арсенал
(Как «Отче наш», его он знал):
Ланцеты, пилки,
Всех видов режущий металл,
Всех форм бутылки.

Морская соль, настой рожков,
Запас различных порошков:
Кора и глина всех сортов,
Толченый мел,
Труха поджаренных бобов –
Он все имел.

А сколько средств последних дней!
Urinus spiritus мышей,
Экстракт из усиков клещей,
С золой растертых.
И ряд подобных же вещей
Стоял в ретортах.

– Но, если так, дождется бед
Могильщик скоро! Я в ответ:
– Ведь не пройдет и двух-трех лет,
Как мы кладбище
Начнем пахать: Бедняга Гед!
Ты – скоро нищий!

Скелет, залившись смехом, вдруг
Сказал: – Не так-то скоро, друг,
Избороздит кладбище плуг!
Иного рода
В нем ям подбавится вокруг
Чрез два-три года.

На одного, что я убью,
Горнбук – я клятву в том даю –
Покончит разом с двадцатью;
Его пилюли
Уложат целую семью
Вернее пули.

Тяжелый на руку портной
Неосторожен был с женой;
Купил он мази, чтоб больной
Полегче стало:
Легла та с болью головной,
Да и не встала!

Крестьянин резью заболел;
Сын двух овец не пожалел
И у Горнбука взять сумел
Такое средство,
Что очень скоро сам успел
Вступить в наследство.

Напиток скверный вздул живот
У честной девушки; и вот
К Горнбуку бедная идет:
Тот скрыл позор,
Да так, что ввек уж не найдет
Ее наш взор.

Вот образец приемов тех,
Какие создали успех
Горнбуку. Слишком уж, на грех,
Он деньги любит:
Отбив моих клиентов всех,
Он сам их губит.

Но – ждать не долго! Я не лгу
(Пока об этом – ни гугу!),
Что хвастунишку съесть могу
Я, как селедку:
При первой встрече с ним, врагу
Зажму я глотку.

Тут голос призраков глухой
Прервал часов церковных бой;
Уж было за полночь. Домой
Я зашагал.
А призрак Смерти за горой
Вдали пропал.

Был парень в Кайле. Не беда,
Коль я не дам себе труда
Развить в подробностях, когда
На свет родился Робин.

Беззаботный шелопай,
Ныть был Робин неспособен.
Беззаботный шелопай,
Весельчак был Робин.

За год до смерти короля,
Едва забрезжилась заря,
В день двадцать пятый января,
Как свет увидел Робин.

Взглянув в ладонь малютке, так
Кума решила: «Наш толстяк,
Поверьте, будет не дурак;
Пусть он зовется Робин.

Хоть в жизни беды ждут его,
Он не погибнет от того, –
Напротив, края своего
Составит славу Робин.

Но (я готова присягнуть!),
По всем приметам будет льнуть
К другому полу плут… О, будь
Любимцем нашим, Робин!

Хоть много, девушки, средь вас
Найдется жертв его проказ, –
Есть люди хуже во сто раз…
Христос с тобою, Робин!»

Беззаботный шелопай,
Ныть был Робин неспособен.
Беззаботный шалопай,
Весельчак был Робин.

Три короля из трех сторон
Решили заодно:
– Ты должен сгинуть, юный Джон
Ячменное Зерно.

Погибни, Джон, – в дыму, в пыли,
Твоя судьба темна!
И вот взрывают короли
Могилу для зерна…

Весенний дождь стучит в окно
В апрельском гуле гроз, –
И Джон Ячменное Зерно
Сквозь перегной пророс…