Матвей Комаров - Повесть о приключениях английского милорда Георга

Книжица украшена портретом английского милорда Георга: какая-то рожа в парике и костюме времен Петра Великого. Сверх того, к ней приложены четыре картинки: это уж даже и не рожи, а бог знает что такое. Вот, например, на первой изображен под чем-то похожим на дерево какой-то болван с поднятыми кверху руками и растопыренными пальцами; подле него нарисована деревянная лошадка, а у ног две фигуры, столько же похожие на собак, сколько и на лягушек, а под картинкою подписано: «Милорд от страшной грозы кроется под дерево и простер руки, просит о утолении бури». Сличите эти картинки всех изданий – и вы ни в одной черточке не увидите разницы: они оттискиваются на тех же досках, которые были вырезаны еще для первого издания. Вот что называется бессмертием!..

1839 г.

Благоразумные читатели, любезные сограждане!

Будучи, я уверен, что напечатанная в 1779 году, вместе с историею французского мошенника Картуша, сочинения моего книжка, обстоятельное и верное описание жизни славного российского мошенника Ваньки Каина, также и первое издание сей повести, от многих любителей чтения книг приняты благосклонно, чего ради в знак искренней моей за сие благоприятие благодарности, принял намерение издать ныне сию книжку четвертым тиснением, с приобщением к оной приличных гравированных кунштов и портрета, уверяя притом, что я труды моего пера не с тем выпускаю в публику, чтоб чрез то заслужить себе авторское имя, ибо я не хочу уподобиться безрассудному афиней-скому Герострату, которой для того только сжег славный в числе семи древних чудес почитающийся Дианин храм (в самую ту ночь, как родился Александр Великий), чтоб тем сделать имени своему бессмертную память, но мое намерение единственно состоит в том, дабы доказать обществу хотя малейшую какую ни есть услугу и не препроводить бы время моей жизни в праздности, последуя в том словам одного знатного нашего стихотворца, который говорит:

Но как в сей книжке упоминаются многие баснословные языческие боги и богини, о которых не всякий читатель имеет сведение, то и рассудилось мне в конце сей повести сообщить о том мифологическое известие. Что же принадлежит до критики, то хотя я и знаю, что иногда и самые искусные писатели нередко оной подвержены бывают, а мне уже, как человеку ничему не ученому, избежать от того очень будет трудно, и потому воображается мне, что может быть некоторые скажут: «не за свое де он принялся дело», однако ж я все сие предаю на рассуждение благоразумных читателей потому, что всякую вещь, кто как понимает, тот так об оной и заключение делает, а многие иногда и для того чужие дела критикуют, что авторовы мысли им непонятны. Но я как к тем, так и к другим пребуду навсегда с должнейшим, да и ко всякому читателю с моим почтением, всепокорнейшим слугою,

Матвей Комаров,

житель города Москвы

В прошедшие времена, когда еще европейские народы, не все приняли христианской закон, но некоторые находились в баснословном языческом идолослужении, случилось в Англии с одним милордом следующее странное приключение.

Среди самого прекраснейшего дня в один час темная туча покрыла чистое небо. Облака, как горы, ходят и волнуются, подобно черному морю, от жестокого ветра, гром, молния, град, дождь и сильная буря, соединясь вместе, во ужас всех живущих на земле приводили. Все бегали, искали своего спасения: старые воздевали руки на небо, просили богов об отпущении грехов, младые вопиют и укрываются под кровы, жены и девицы со плачем и воплем входят в храмины и затворяются, земледельцы в полях не обретали своего спасения.

Молодой английский милорд Георг, будучи в сие время со псовою охотою на поле, принужден был от страшной сей грозы искать своего спасения в лесу, но и сей был от него в отдаленности, однако ж увидел он в стороне одно кедровое дерево, – прискакав к оному, остановился.