Сборник: Русская поэзия XVIII века

…на вольну ехать страсть – на добровольное страдание.

Черная змея – зависть.

И честолюбия избег от жала! – С октября 1803 г. Державин был в отставке.

Барашков в воздухе… – «…бекасы, кои кричат как барашки» (Об. Д., с. 707).

Гром жолн – стук дятлов; желна – дятел (диалект.).

…пар Повеет с дома мне манжурской иль левантской… – «Манжурский, то есть запах чайный, левантский – кофейный» (Об. Д., с. 707).

… в Вестнике… – в журнале «Вестник Европы».

Ковров, и кружев, и вязани… – «На Званке были небольшие суконные и коверные фабрики» (Об. Д., с. 708).

В которой, обозрев больных в больнице, врач… – «Была там небольшая для крестьян больница» (Об. Д., с. 708).

Флакк – Гораций.

Чтобы во мне не зрели буки – чтобы меня не боялись.

Блестят и жýчки в епанечках. – Буквально: красивы и дворняжки в епанечках (то есть в попонках), в переносном же значении – «посредственные мысли, хорошо сказанные, чистым слогом, делают красоту сочинения» (Об. Д., с. 708).

Липца, воронкá – напитки, приготовленные из меда.

Древ русских сладкий сок… – «Березовый сок, яблочный и проч. делают наподобие шампанского вина» (Об. Д., с. 708).

За здравье с громом пьем – «то есть с пушечной пальбой» (Об. Д., с. 708).

…стекла оптики… – волшебный фонарь.

Иль в мрачном фонаре любуюсь… – «В камер-обскуру, в которой супротивные натуральные предметы представляются в малом виде весьма живо» (Об. Д., с. 708).

Как сквозь чугунных пар столпов… – «огненная паровая машина» (Об. Д., с. 709).

Марииной рукой прядутся. – «Государыня императрица Мария Федоровна выписала из Англии прядильную машину» (Об. Д., с. 709).

Все прелести, красы берутся с поль царицы… – «То есть красильня, где красят шелк, шерсть, лен и бумагу травными красками, сбирая оные с царицы полей, то есть Флоры» (Об. Д., с. 709).

Куется в бердыши милицы – «…была набираема милиция для защищения границ империи от французов, для которой ковали бердыши» (Об. Д., с. 709).

…страшат тварь влаги, стуком… – «рыбная ловля, называемая колотом» (Об. Д., с. 709).

Из жерл чугунных гром… – «из чугунных пушек, во время фейерверков и иллюминаций» (Об. Д., с. 709).

Тихогром – фортепиано.

Но мещет днесь и он Перуны. – Война с Францией 1806–1807 гг

Темиру новому под Пультуском, Прейсш-лау – «Темиру, то есть новому завоевателю или Наполеону: под Пултуском и Прейсиш-Эйлау был он отражен славным образом» (Об. Д., с. 710).

А скрыл орла седого славу. – «Г. Каменский, заслуженный генерал… потерял свою славу от болезни своей или неведомо от упадка духа… так, что отдана была команда подчиненному ему генералу Бенигсону…» (Об. Д., с. 710).

Вождя, волхва гроб кроет мрачный… – «Подле дома автора находится холмик или курган… Волхв или вождь, предполагается, что под оным погребен» (Об. Д., с. 710).

«Река времен в своем стремленьи …» – Последнее стихотворение Державина. В заметке, приложенной к первой публикации, сказано: «За три дня до кончины своей (8 июня 1816 г. – В. К.), глядя на висевшую в кабинете его известную историческую карту: Река времен, начал он стихотворение На тленность и успел написать первый куплет».

Река времен – «Река времен, или Эмблематическое изображение всемирной истории» (составлена Страссом, пер. с нем. А. Баренцева).

«Бедами смертными объят …» – В сборнике Богдановича «Лира, или Собрание разных в стихах сочинений и переводов некоторого муз любителя» (Спб., 1773) помещено в разделе «Оды духовные из разных псалмов Давидовых».

Песня – («Пятнадцать мне минуло лет …»). Цифра 2 указывает, что стих должен петься дважды.

Послание к слугам моим… – Стихотворение пользовалось широкой известностью. Помещая его в журнале «Пустомеля», Н. И. Новиков писал: «Кажется, что нет нужды читателя моего уведомлять о имени автора сего послания; перо, писавшее сие, российскому ученому свету и всем любящим словесные науки довольно известно. Многие письменные сего автора сочинения носятся по многим рукам, читаются с превеликим удовольствием и похваляются сколько за ясность и чистоту слога, столько за остроту и живость мыслей, легкость и приятность изображения…» Скептические ответы слуг и самого автора на вопрос «на что сей создан свет?» навлекли на Фонвизина обвинение в безбожии.