СТЯЖАНИЕ ДУХА как интуиция менталитета

Названные элементы не могут быть бессодержательными и абстрактными. По крайней мере, пять аспектов кафоличности раскрывают ее содержание: взаимоотношения между Богом и Церковью в спасении людей и в устроении Царства Божия; осуществление трех христианских добродетелей — веры, надежды и любви,— составляющих как бы постоянные силы кафоличности; правильное взаимоотношение между свободой и порядком христианской жизни; диалектика внутренней замкнутости кафолического общества и обращенности его вовне, “в мир весь”; непрерывность Церкви, касающаяся учения, устроения, апостольского преемства власти и авторитета, деятельности наблаго людей. Свою реальность кафоличность получает в бытии Церкви, т. е. в жизни церковного общества в различных обстоятельствах, в многообразии членства и даров, духовных в пастырстве, в иерархических институциях, в общении за Божественной Евхаристией, в отношении к находящимся вне Церкви и т. д.".
Диалектическое противоречие сущности экуменического движения, решаемое методом синтеза путем диалога человечского Я и Мы, в какой степени приближает истину Богопознания, утверждаемой в теле Церкви Христовой? Нельзя же приписывать только гордости или дурным наклонностям отпадения от православия католиков! И разве равноапостольный Константин Великий был безгрешен?
В полноте кафоличности проявляется та ИДЕЯ реальности Духа Церкви, которая открывает себя себе в своем непосредственном самобытие и смысл интуиции менталитета верующих, постигающих истину "Како веруешь?", и отражает в форме предметной действительности область внутренней жизни непосредственного самобытия, участвующих, в так называемом, экуменическом диалоге, сторон. Поэтому "колебания" и "шатания" в конечном счете, есть движение к свободному постижению и утверждению сторонами Идеи как истины и не только во мраке, но и в свете, поскольку Дух Святой веет, где хочет." Я часто видел свет,— говорит святой Симеон Новый Богослов,— и иной раз он являлся внутрь меня, когда душа моя имела мир и тишину, а иной раз являлся он мне вдали, или даже совсем скрывался, и, когда скрывался, причинял мне чрезмерную скорбь, потому что тогда думалось мне, что, верно, он совсем не хочет уже более являться. Но когда я начинал проливать слезы и показывать всякую отчужденность от всего …., тогда он являлся опять, как солнце, когда оно разгоняет густоту облака и мало-помалу выказывается радостнотворное…"
Преходящее состояние интуитивной ментальности может и должно расходиться в опознании Духа одним человеком в его духовном опыте, и тем более оно опознается в диалоге ведающего неведения как непреходящая антиномия в богословском изложении сторон. Качество интуиции менталитета определяется не качеством мысли, а самой мыслью, преодолевающей всякую мысль на основании постижения запредельного мысли.
Вот почему стяжание кафолического не определяется простым синтезом, а в отрицании отрицания, как апофатического богословия, преодолевающего всякую мысль в интуитивности менталитета, постигается как великое чудо, положительный смысл которого изложен так ясно преподобным Серафимом в его беседе с Мотовиловым: "Все-таки я не понимаю, почему я могу быть твердо уверен, что я в Духе Божием? Как мне самому в себе распознать истинное Его явление?”
Батюшка отец Серафим отвечал: “Я уже сказал вам, что это очень просто, и подробно рассказал вам, как люди бывают в Духе Божием и как должно разуметь Его явление в нас… Что же вам, батюшка, надобно?” “Надобно,— сказал я,— чтобы я понял это хорошенько”. Тогда отец Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне: “Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою; что же вы глаза опустили, что же не смотрите на меня?”
Я отвечал: “Не могу, батюшка, смотреть; потому что из глаз ваших молнии сыпятся. “Лице ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли”.
Отец Серафим сказал: “Не устрашайтесь, ваше Боголюбие, и вы теперь так же светлы стали, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божьего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть”. И, приклонив ко мне голову, тихонько на ухо сказал: “Благодарите же Господа Бога за неизреченную к вам милость Его! Вы видели, что я и не перекрестился даже, а только в сердце моем мысленно помолился Господу Богу и сказал внутри себя: “Господи, удостой его ясно телесными глазами видеть то сошествие Духа Твоего Святаго, Которым Ты удостаиваешь рабов Своих, когда благоволишь являться им во свете великолепной славы Твоей”, и вот, батюшка, Господь и исполнил мгновенно смиренную просьбу убогого Серафима… Как же нам не благодарить Его за этот неизреченный дар нам обоим? Этак, батюшка, не всегда и великим пустынникам являет Господь милость Свою, это уж благодать Божия благоволила, утешить сокрушаемое сердце ваше, как мать чадолюбивая, по предстательству Самой Матери Божией. Что же, батюшка, не смотрите мне в глаза? Смотрите просто, не убойтесь: Господь с нами!”
Вот простота благодати, в которой суть всего учения отцов Восточной Церкви о познании самой благодати. Это не экстаз, это не восхищение в свободном витании над противоречиями и противоположностью, открывающих себе самому самооткровение формы бытия непосредственной реальности "непостижимого по существу его непосредственности в неведающем ведении" и двуединстве этого ведения с самостью лика в его боговдохновенном зрении, но сознательная жизнь в Свете Духа в непрестанном общении с Богом. И только таким путем, путем интуитивной, неалгоритмируемой ментальности самопознается бессознательное, отвращаемое естественно-научным путем от познания Бога и противления Святому Духу, и подающее опыт познания благодати, раскрывающему в человеке полное сознание общения с Богом. А то, что апостолы со всей очевидностью, чувствовали при себе Духа Святого непосредственно, говорит "самобытие" апостолов: " Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцеления, тем же Духом, иному чудотворения, иному пророчества,, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же производит один и тот же Дух, разделяя каждому, как Ему угодно. … Все ли Апостолы? Все ли Пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи? Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший". Вот основания момента бытия как самобытия, где и "общность", и "согласие", и " соборность", как единично сущего сознания в самом осознании интуитивной нормы "не от мира сего" разумеет непосредственное самобытие в Боге, как влечение человеческой души к Абсолютному, к Богу, к Единственному Целому всеединству Царства Духа, которое и прозываем мы "кафоличностью" для описания "бытия у самих себя", и которое не может быть никогда ничем инымкак антиномией среди нас.