Андрей Смирнов - Лопухи и лебеда

Соседка Крячиха переспрашивает:

– Ведмедь, что ль? Страсти какия…

– …Иногда же блаженный сам алчен бываше, аще и един кус хлеба обреташе у него и то перед зверем оным пометаше…

– Чаво?

– Ведмедю давал, а сам голодный сидел, – сердито объясняет Феклуша.

Крячиха вздыхает, накидывает платок на голову:

– Вот оно, святые-то люди как жили… Будя, побегла к свому ведмедю…

– Давай-ка, бабы, по углам, – кивает Баранчик. – По сено ехать с ранья…

Убрав со стола, Варвара постелила овчину на сундук и улеглась. Феклуша стала на молитву. Баранчик собрался задуть лампу, но, поглядев на Варвару, насупился.

– Энто дело неподходящая, – сказал он. – Вставай.

Она поспешно села.

– Он, конешно, дуролом. Брага в ём молодая ишо киснеть. А ты на свою сторону гни. Ты – баба, твоя места тама, где твой мужик, тверезый он али пьяный…

В сарае было темно и тихо. Варвара помолчала, потом пролепетала:

– Мине папаша велели сюды итить…

Спичка на мгновение осветила лицо Ивана. Варвара подождала, пока он закуривал, и полезла на сено. Набравшись храбрости, она сказала:

– Иван Яковлич, ежели ты со мной жить не хочешь, лучше я до мамани ворочуся.

Он приподнялся на локте, схватил ее за лицо, больно сдавил. Варвара сжалась, ожидая удара, но он не ударил, только смотрел на нее угрюмо. И вдруг выпустил.

Иван заворочался, зашуршало сено. Рука его легла на грудь Варвары.

Она осторожно подвинулась поближе. Потом она услышала храп.

На Николу Зимнего бабы собираются в церковь. Панька летит от печки к зеркалу и натыкается на Тимоху.

– Куды, чорт окаянный, своротил мине усе!

Баранчик недовольно косится поверх очков:

– Ты бы хуч в праздник-то без чорта…

Тимоха, схватив зипун, налетает в дверях на Егора.

– Стой, дьявол!

– Тьфу, нехристи, черти вас забирають! – не выдерживает Баранчик.

Тимоха, уже с улицы, кричит:

– Сёдни ж Микола кузнец в колокола играть будеть!

Феклуша рассказывает Варваре:

– С городу приезжають его слушать, кузнеца. У нас колоколов один большой, четыре младших и два трезвончатых. Дак он с переливами, такой затейник…

– Запрягаю, што ль? – говорит Егор.

– Карьку не трожь, пущай отдыхнеть.

– Дай снарядиться-то! Не на пожар, чай! – кричит Панька.

Варвара ревниво следит за ней исподтишка – Панька куда ее нарядней.

– Яички-то позабыла! – всплескивает руками Феклуша. – Варькя, ступай собери яичков, отцу Еремею снесть. Чевой-то он дюже неласковай…

Егор вытянул из сарая сани, пошел в конюшню.

Жеребец лежал на боку в соломе. Над ним на корточках сидел Иван.

– Вишь, вода гнилая идеть с храпу, – сказал он, поднимая голову. – Я недоглядел. Вчерась, как с лесу приехал… Застудился Карькя.

– Варькя поила?

– Уж ты смолчи, – попросил Иван.

Подобрав подол, Варвара зашла в курятник и попала в объятия к работнику Гришке.

– А я табе давно стерегу, касатка ты моя белоглазая, потолковать хочу с такой бабой… – шептал он, целуя ее в шею.

Варвара отшвырнула его, он врезался в стену и упал. Куры подняли переполох.

– Ах ты, поганец! – Она гадливо отерлась. – Ивану скажу, он табе живо ребра переломаеть…

– Для кого бережешься, невеста без места…

– Вань! – позвала Варвара.

Гришку как ветром сдуло. Она принялась собирать яйца.

Кто-то затопал на крыльце, послышались голоса, закричала Панька. Варвара выглянула наружу и увидела Баранчика, бежавшего по двору. Она поспешила в конюшню.

Баранчик, стоя на коленях, держал морду жеребца. Бока лошади поднимались и опадали с хрипом. Желтоватая пена сочилась с губ.

– Может, за Матюхой слетаю? Мигом! – дернулся Егор.

Баранчик встал и вышел на двор, ни на кого не глядя.

– Кто его вчерась поил? – спросил он хрипло.

– Бейтя, – сказал Иван.

Все услышали, как Баранчик скрипнул зубами.

– Ну, Ванькя…

Феклуша обернулась к Варваре:

– Она его поила и вываживала. Чего молчишь-то?

– Варькя самая и есть, – подтвердила Панька. – Я от Крячихи прибегла, как раз она его поила, Карькю…

Баранчик шагнул к Варваре и ударил кнутом.

Она вскрикнула, выронив решето, и кинулась бежать. Он догнал ее и бил без остановки, входя в раж. Она упала. Наконец он выдохся и, отшвырнув кнутовище, пошел в избу.

– Гля-кось… – Панька наклонилась над Варварой. – Они ей всю лицо расквасили…

Феклуша качала головой:

– Такую лошадь загубила!..

– Сама виноватая, – вздохнула Панька. – Наказывали табе батюшка: выводи хорошенько…